Франция
Французский публицист и писатель.
В 1880 году Эмиль Золя, ознакомившись с научной книгой Клода Бернара: Введение в изучение экспериментальной медицины, выпустил сборник: Экспериментальный роман / Le roman expérimental.
«Для Эмиля Золя (1840-1902) литература была наукой, с помощью которой можно изучать человека и общество с той же точностью, с какой натуралисты изучают природу. Исходя из этого положения Золя пытался создать новый литературный метод, который он назвал «натурализмом».
Он хотел создать нечто вроде научной психологии, дополняющей научную физиологию.
Главная задача романиста, считал Золя, - исследование среды, определяющей реальное бытие человека. В предисловии к роману «Тереза Ракен» Золя так писал об основной проблеме своего творчества: это «изучение темперамента и глубоких изменений организма под давлением среды и обстоятельств». […]
Отсюда шла борьба с драматизмом, с такой композицией, которая предполагает «интерес», то есть интерес остросюжетный, а не познавательный в строгом смысле этого слова. Ведь в современной жизни, утверждал Золя, продолжая идеи Бальзака, Флобера, Гонкуров, драм не так уж много - они встречаются редко, и превращать серую, скучную действительность, охраняемую полицией и общественным мнением, в серию приключений и катастроф - значит искажать её. Правда, в романах самого писателя часто встречались драматические ситуации со «страшными» исходами, но он считал это ошибками молодости.
Тот же принцип экспериментального изучения действительности определил и работу над персонажами и форму изложения. В противоположность так называемому психологическому роману, подробно рассказывавшему о чувствах, настроениях и намерениях героев, Золя описывал только их наружность и говорил об их поступках, об их реакции на события. В натуралистическом романе очень мало повествования, которым изобилует и психологический и приключенческий роман: эксперимент требует не рассказов, а описания среды и реакции героя на внешние события. […]
В рабочем наброске статьи «Различия между Бальзаком и мной», опубликованном в книге Анри Массиса «Как Золя создавал свои романы», Эмиль Золя утверждал, что каждое произведение Бальзака «стремилось стать зеркалом современного общества... Моя же цель - изучать людей, разлагать их поведение на простейшие элементы и следить за реакциями. Я подхожу ко всему с чисто натуралистической, физиологической точки зрения. Вместо принципов (реализм, католицизм) меня интересуют природные законы (наследственность, активность). Я не хочу, как Бальзак, иметь свои предвзятые мнения о делах человеческих, быть политиком, философом, моралистом».
В этом тезисе Золя мы видим подмену социального содержания искусства естественнонаучным, «надсоциальным» содержанием, преувеличение роли материально-вещественной среды и недооценку роли общества в формировании личности, утверждение всемогущества законов природы и бессилия человека, неспособности его распоряжаться собственной судьбой, нести ответственность за свои поступки.
Пессимистический детерминизм Золя и других натуралистов (например, Гюисманса) усугублялся антиисторизмом мышления: для них не существовало переходов от низшего к высшему, от простого - к сложному. Отсюда - неверие в возможность социальных преобразований, а любые изменения, происходящие в общественной жизни, объяснялись воздействием всё тех же внешних условий и безликих природных сил, независимых от воли человека.
«Социальное круговращение, - писал Золя, - идентично круговращению физиологическому: в обществе, так же как и в человеческом теле, существует солидарность, связывающая между собой отдельных членов общества, как отдельные органы тела, - если один орган загнивает, бывают затронуты и другие органы и развивается весьма сложная болезнь.
Когда мы в романах экспериментируем над опасной язвой, разъедающей общество, мы поступаем как врачи-экспериментаторы; мы стараемся найти определяющую причину недуга, а затем выяснить сложные, неизбежные его последствия». При этом не следует «выходить из рамок каким образом, не иметь пристрастия к вопросу о причине вещей».
У романиста, как и у критика, одна и та же философская первооснова - «позитивный метод исследования», и ни тот, ни другой «не делают никаких конечных выводов».
История эстетической мысли в 6-ти томах, Том 4, Вторая половина XIX века, М., «Искусство», 1987 г., с. 110-113.
«Мысленные опыты представляют гораздо больше удобства, чем опыты действительные. В самом деле, ведь мысли всегда с нами, и насколько же легче производятся опыты в уме, чем на деле. Кроме того, и это особенно важно, один мысленный опыт заменяет миллионы действительных. Когда я в уме смешиваю раствор соды с какой-нибудь кислотой и вижу выделение углекислого газа, то одна эта мысль заменяет собой длинный ряд действительных опытов с разными кислотами, температурами, количествами составных частей и т.д. Ведь думать о миллионах вовсе не в миллион раз труднее, чем думать о рублях. Унтер-офицер распоряжается десятком низших чинов, офицер - сотней, полковник - тысячей, главнокомандующий – сотней тысяч. Но ведь последний вовсе не думает о 100 000 отдельных солдат, а именно об одной сотне тысяч. Эта польза обобщений давно доказана и разъяснена логикой. На ней же основан всякий умственный прогресс который везде в том состоит, что одною мыслью охватывается всё большая и большая область фактов. А если бы этого не было, то прогресс давно бы уже остановился на границе человеческой, довольно таки ограниченной восприимчивости. Напомню читателю, что Золя видит в романе мысленный эксперимент над человеческими характерами, которых романист ставит нарочно в те или другие условия и смотрит, что из этого выйдет. Золя изложил этот взгляд в 80-х годах, основываясь на рассуждениях Клода Бернара о значении опыта для (экспериментальной) медицины и проводя полную параллель между действительными опытами экспериментатора и мысленными опытами литератора. Напомню ещё такую маленькую подробность, интересную нам, русским: когда Золя письменно изложил эти мысли, то они были настолько «еретичны», что во Франции не нашлось ни одного солидного журнала, который принял бы рукопись, и этот в высшей степени интересный труд Золя появился впервые по протекции Тургенева, в «Вестнике Европы» в русском переводе».
Энгельмейер П.К., Теория творчества, М., «ЛКИ», 2007 г., с. 48-49.
Самооценка писателя: «Великий труженик и творец всегда переваривает свой век, чтобы воссоздать его в живых образах. […] Уже тридцать с лишним лет я занимаюсь творчеством и произвёл на свет больше тысячи детей, они все со мной; а сколько я исписал страниц, - я создал целый мир, населённый людьми и богатый событиями! Разве я не доказал свою плодовитость, сотворив столько людей? Разве я не окружён на редкость многочисленной семьей?»
Эмиль Золя, Права романиста / Собрание сочинений в 26-ти томах, Том 26, М., «Художественная литература», 1967 г., с.190.
«Так же, как и Бодлер, Золя придавал большое значение индивидуальности, но он смотрел на неё уже во многом по иному и не наделял её теми исключительными сверхкачествами, которые видел в творческий личности поэт. Индивидуальность для Золя - это особый темперамент, по-своему интерпретирующий действительность. Индивидуальность для Бодлера - это талант, преобразующий действительность с помощью творческой фантазии».
Калитина Н.Н., «Эпоха реализма» во французской живописи XIX века, Л., «Издательство Ленинградского Университета», 1972 г., с. 254.
«У натуралистов, как мы знаем, персонаж целиком зависит от среды, его формирующей.
Например, у Золя он - сумма среды и наследственности. Золя, правда, делал исключение для гениев - на них в его романах среда особенно не влияет, да и наследственность - тоже, но исключения, как мы знаем, подтверждают общие правила».
Аствацатуров А.А., Хаос и симметрия. От Уайльда до наших дней, М., «Аст», 2019 г., с. 317.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
