Природа экстаза по И.И. Гарину

«Принято считать, что религиозный экстаз имеет один корень с половым влечением. Именно поэтому монахини являются «невестами» Христа, католические священники объявляют обет безбрачия, или, наоборот, обряды очищения, искупления или приобщения многих сект связаны с ритуальными совокуплениями, объявляемыми богоугодным и священным действом.

Святая Тереза и Елена Блаватская, обладавшие необыкновенно яркими мистическими переживаниями, если и не были лесбиянками, то, видимо, нередко сами доводили себя до сексуального экстаза. Во всяком случае, знаменитая скульптурная группа Джованни Лоренцо Бернини Экстаз св. Терезы, изображающая религиозное просветление, одновременно выглядит как изображение сексуального оргазма. Во время стигматических кровотечений Доменики Лаззари она дико возбуждалась и у неё появлялся сверхъестественный жар:

«Все эти больные женщины влюблены; возлюбленный - Спаситель; Он - высшее благо их души... Исполненные любви и страданий, они погружаются в мысли о страшных мучениях Возлюбленного; эти мучения сильно раздувают бешеное пламя их страсти. При всём эгоизме, которым отличается обыкновенная человеческая любовь, мы замечаем в ней одну глубоко альтруистическую черту: человек радостно принимает на себя страдания своего возлюбленного. И как сильно проявляется эта черта в бескорыстной, чистой любви к Иисусу! Как велико должно быть желание принять на себя хоть часть тех невыразимых страданий, которым подвергался Спаситель».

Мария Магдалина да Пацци часто стояла неподвижной до тех пор, пока не наступало любовное излияние; вместе с ним новая жизнь вселялась во все её члены. Часто она вскакивала с кровати, хватала за руку одну из сестёр и кричала: «Бежим со мной, зовём любовь». Опьяненная любовью, она убегала в монастырь и там шёпотом повторяла: «Любовь, любовь, любовь, ах, не нужно больше любви! Слишком уже много её!».

Суть священного тантрического секса, широко практикуемого в Индии, заключается в задержке обычного оргазма при помощи различных поз, медитаций, заклинаний и молитв. Таким образом практикующие тантрический секс получают возможность испытать новое ощущение - «полифазный оргазм», как называет его Т. Лири. В индуизме он именуется «восхождением змеи» что соответствует раскрытию одного из высших уровней сознания, иного измерения реальности. [...]

Наряду с психоделическим «освобождением» поэтического существует сексуальная встряска, сексуальное возбуждение, нацеленное не столько на удовлетворение животного инстинкта, сколько на овладение скрытыми силами сознания. По мнению К. Уилсона, секс соединен «горячей линией» с подсознанием. Дон Жуан или Казанова искали не только новых, неизведанных ощущений, но, прежде всего, тайного знания, открываемого в любовном экстазе. Д.Г. Лоуренс и Г. Миллер создали своеобразную философию секса, соединяющего человека с «миром», «полнотой существования». Вот, например, как ощущает жизнь леди Чаттерлей после встречи с любовником: Она вбежала в дом в сумерках, когда мир был похож на сон; деревья в парке казались вспухшими и покачивающимися на волнах, словно на якорной стоянке, а подъём, ведущий к дому, казалось, был живым.

Секс как высшее выражение жизни, нацелен не только на её воспроизведение, но и на освобождение глубинных, сверхчувственных ощущений, на пробуждение особого дара, сравнимого с ясновидением. Секс - форма единения с природой, вливающая в художника новые силы, делающая его «сверхзрячим». Артистические натуры потому ищут вдохновения посредством обладания, что на опыте познали тесную взаимосвязь между художественным даром и «дыханием любви, страсти». Я полагаю, что так же, как философия невозможна без смерти, искусство невозможно без любви и вдохновения, питаемого любовью.

Секс, как форма медитации, транса, имеет своё «объяснение»: мужчина, соединяющийся с женщиной, помимо прочего, утопает в глубинах её инстинктивных стремлений, приобщается к мирам, олицетворяемым богиней ночи. Любопытно, что явление полтергейста часто связано с сексуальными потрясениями или оргазмом. Один из медиумов свидетельствовал, что во время оргазма в ванной часто осыпался потолок, а во время менструаций жены все его магические способности исчезали.

Не вызывает сомнения, что сексуальные переживания лежат в основе эротической телепатии, обостряющей психическую восприимчивость экзальтированных натур. Гёте засвидетельствовал несколько случаев такого рода юнговских синхронизмов, происшедших с ним самим: отправляясь на прогулку он говорил себе, что хорошо было бы встретиться с той или иной знакомой, которая непременно появлялась при мысли о ней. У женщин такого рода предчувствия случаются гораздо чаще, чем даже у поэтов. Потому-то о них говорят, что они видят спиной.

Явление Белой Богини, Пейотной Женщины индейцев, «нашей космической Богоматери» в Фатиме - всё это события одного ряда, давшие К.Г. Юнгу основание зачислить их в ранг архетипов коллективного бессознательного, известных задолго до появления христианства. Египтяне дали этому феномену наименование Нуит, приписав «Белой Богине» особую связь со звездой Сириус. Изображения «божественной женщины» можно обнаружить в наскальных и пещерных статуях, создававшихся около тридцати тысяч лет до новой эры. Возможно, древнейшая религия человечества не только связана с поклонением этой богине, но и с обеспечением «контактов» с ней - для этого употреблялись психоделики - гриб amanita muscaria и другие наркотики - отсюда индейские понятия Пейотная Женщина и Мескалито...

Начиная с глубокой древности оккультные способности человека связывались с различными сексуальными отклонениями, а А. Шопенгауэр предложил даже объяснение такой удивительной связи:

«Те дни и часы, когда глубокая несокрушимая страсть проникает в нашу душу, когда не тихая безотчетная грусть, а пламенное желание охватывает всё наше существо - эти дни и часы отмечены высшим напряжением нашего духовного «я»: наше сознание, высшие силы нашего духа рвутся к деятельности, жаждут творческого полёта. Правда, этот духовный порыв остается скрытым, пока наше сознание сосредоточено в области плотского вожделения; но достаточно одного только решительного напряжения воли с тем, чтобы толкнуть эту отчаянную всесокрушающую страсть по иному направлению и оживить сознание интенсивнейшей деятельностью наших духовных сил».

Аналогичную идею о росте творческой силы за счёт «умерщвления плоти» высказал также И. Ньютон:

«Весьма важно знать, что изначальная творческая сила человека может найти гораздо лучшее применение, чем создание физического потомства, что эту силу можно потратить на кое-что более полезное, чем одни только минутные наслаждения. Сохраненный в нашем организме, этот элемент может превратиться в новые мысли, новые идеи, в величественные концепции добра, истины и красоты, он может явиться источником жизнерадостности и бодрости, к которым влечет человека присущий ему инстинкт добра и благодеяния».

Можно ли согласиться с этими авторитетами? Скорее всего, нет. Если они правы, то только частично: творческая сила и оккультные способности присущи людям по обе стороны нормы: Франциску Ассизскому и Гёте (или Толстому); Антонию и Кроули (или Распутину)... Среди ярких медиумов мы обнаруживаем импотентов Кардана и Парацельса, но и сверхсексуалов Хоума и Сведенборга.

По словам А. Лемана, со страниц дневника последнего перед нами «... встаёт человек, нервная система которою совершенно разрушена половыми излишествами. Его картины кишат женскими образами и отношения его к женщинам обрисованы самыми подробными, самыми откровенными штрихами; вероятно, Сведенборг никогда не думал о том, что его книга может быть предана гласности. Мало того, что все его бредовые фантазии насквозь пропитаны сексуальностью, - половые представления преследуют его и наяву, они не дают ему работать. Единственное, что может его на короткое время спасти от назойливых, отвратительных мыслей, - это горячая молитва к Богу и преклонение перед крестом Голгофы»».

Гарин И.И., Что такое мистика? В 2-х томах, Том 2, М., «Терра»; «Книжный клуб», 2004 г., с. 642-646.