Германия
«Человек создан не для того, чтобы
умствовать, а для того, чтобы действовать»
Г. Лессинг
Немецкий богослов (по образованию), критик и драматург.
В 1766 году Готхольд Лессинг опубликовал трактат об эстетических принципах: Лаокоон, или о границах живописи и поэзии, со случайными примечаниями на различные пункты древней истории искусства / Laokoon, oder uber die Grenzen der Malerei und Poesie und Wie die Alten den Tod gebildet.
В предисловии к трактату он написал: «Если Апеллес и Протоген в своих утраченных сочинениях о живописи подтверждали и объясняли правила её уже твёрдо установленными в их время правилами поэзии, то, конечно, это было сделано ими с тем чувством меры и тою точностью, какие удивляют нас и доныне в сочинениях Аристотеля, Цицерона, Горация и Квинтилиана там, где они применяют к искусству красноречия и к поэзии законы и опыт живописи. Ибо в том-то и заключалось преимущество древних, что они во всём умели отыскать меру. Однако мы, новые, полагали во многих случаях, что мы далеко превзойдём их, если превратим проложенные ими узкие аллеи в проезжие дороги, даже если бы при этом уже существующие более короткие и безопасные дороги превратились в тропинки наподобие тех, что проходят через лесную чащу».
Готхольд Лессинг, «Лаокоон, или о границах…», цитируется по книге: Позднев М., Книга сочинителя, СПб, «Амфора», 2008 г., с. 296.
«Теория искусства Готхольда Лессинга явилась важнейшей ступенью в развитии немецкой эстетики XVIII века.
В «Лаокооне, или О границах поэзии и живописи» (Laokoon, oder Über die Grenzen der Malerei und Poesie, 1766) Лессинг, полемизируя с трактовкой Лаокоона Винкельманом, отвергает тезис классицизма «ut рісtura poesis» (поэзия как живопись) и показывает, что изобразительные искусства и поэзия отличаются как по предмету, так и по роду подражания. Предмет живописи и скульптуры – «тела», расположенные в пространстве. Предмет поэзии – «действия», совершающиеся во времени. Уступая живописи и скульптуре в яркости и полноте изображения видимого, телесного облика предметов, поэзия превосходит их в воспроизведении действий, глубинных пружин и страстей жизни. У поэзии больше возможностей в индивидуализации человеческих характеров, в изображении случайного и даже безобразного. В «Гамбургской драматургии» ставится вопрос об общественной и воспитательной функции искусства: театр должен быть «школой нравственного мира».
Новая философская энциклопедия в 4-х томах, Том 2, Е-М, М., «Мысль», 2001 г., с. 390.
Готхольд Лессинг «... прежде всего стремится теоретически опровергнуть философско-эстетические принципы классицизма с его ориентацией на абстрактно-логический способ типизации.
Это, полагает Лессинг, область живописи, то есть всех пластических искусств. Но нельзя законы пластических искусств распространять и на поэзию. Лессинг, таким образом, защищает право на существование нового искусства, получившего наиболее рельефное выражение в поэзии, где имеют силу уже новые закономерности.
В этом плане решается вопрос о том, почему в скульптурной группе Лаокоон изображён не кричащим, а стонущим. Художник здесь стремился показать высшую красоту, связанную с преодолением телесной боли. Если бы Лаокоон был изображён кричащим, то это исказило бы его лицо и сделало его уродливым.
Стало быть, скульптор, изображая Лаокоона стонущим, а не кричащим, поступал так не потому, что полагал, будто страдание несовместимо с величием души (Филоктет не перестает быть нравственно величественным оттого, что выражает свои страдания), а следовал законам пластических искусств.
В чём же сущность законов пластических искусств?
Чтобы ответить на этот вопрос, Лессинг осуществляет обстоятельный анализ поэзии и живописи.
Сущность пластических искусств, по мнению Лессинга, заключается в том, что они ограничиваются изображением законченного и завершенного действия. Художник берёт из вечно изменяющейся действительности только один момент. При этом он должен избрать момент, который не выражает ничего такого, что мыслится как преходящее. Всё зафиксированные «преходящие мгновения» приобретают благодаря продолжению их бытия в искусстве такой противоестественный вид, что с каждым новым взглядом впечатление от них ослабляется и наконец весь предмет начинает нам внушать отвращение или страх. Например, Ламетри велел выгравировать себя наподобие Демокрита, смеющимся. Но смех этот - кажущийся: если в портрет вглядеться попристальнее, то мы увидим, что улыбка превратилась в гримасу.
Художник Конти из «Эмилии Галотти» так формулирует закон пластики: «Искусство должно изображать так, как замыслила образец пластическая природа, - если только она существует - без увядания, неизбежного при сопротивлении материи, без разрушений, наносимых временем».
Отображая действительность, пластика использует тела и краски, воспроизводящие пространство. её предметом, таким образом, являются тела с их видимыми свойствами. Поскольку материальная красота является результатом согласованного сочетания разнообразных частей, которые сразу могут быть схвачены одним взглядом, то она может быть изображена только в пластических искусствах. Так как пластические искусства могут изобразить только один момент действия, то искусство живописца состоит в том, чтобы выбрать такой момент, из которого становились бы понятными предыдущее и последующее. Само же действие лежит вне рамок пластики.
В силу отмеченных свойств живописи в ней не находит места передача динамики во времени, пластика воспроизводит предметы и явления в состоянии их тихой гармонии, торжества над сопротивлением материального, без «разрушения», наносимого временем. Это и есть материальная красота, главный предмет пластических искусств.
Поэзия же имеет свои особые закономерности. В качестве средств и приёмов в своём подражании действительности она пользуется членораздельными звуками, воспринимающимися во времени. Предметом поэзии являются действия. Изображение тел здесь осуществляется косвенно, при помощи действий. Так, например, описывается щит у Гомера. Гомер описывает щит не как готовую вещь, но как вещь создаваемую, превращая существующее в пространстве в раскрывающееся во времени, и тем самым из скучного живописания предмета создаёт оживлённую картину действия. Перечислять же читателю одну за другой детали или вещи, которые в действительности нужно увидеть сразу, по мнению Лессинга, означает вторжение в сферу живописца.
Отсюда Лессинг делает вывод, что поэт должен совершенно отказаться от изображения телесной красоты, ибо он в состоянии показывать её элементы лишь один за другим. Есть два пути, позволяющие поэту передать материальную красоту: или передать удовольствие, влечение, любовь и восторг, которые вызывает у него эта красота, тем самым будет изображена сама вещественная красота, или превратить красоту в грацию, поскольку последняя представляет собой красоту в движении. Изображение же материальной красоты как красоты поэту недоступно. Не случайно, отмечает Лессинг, Гомер не даёт пространных описаний красоты, ограничиваясь такими краткими характеристиками, как «Нерей прекрасен», «Елена обладает божественной красотой». Поэзия, таким образом, уступает живописи в яркости и красочности изображения видимого мира. Зато она превосходит пластические искусства в других отношениях.
Живопись, например, может передать главным образом существенное, всеобщее. Пластический образ Венеры воплощает лишь идею любви. Большего скульптор неспособен выразить». […]
Своё понимание художественной правды Лессинг сформулировал особенно отчётливо в следующем высказывании: «В театре нам следует узнавать не то, что сделал тот или другой человек, но что сделает каждый человек с известным характером при известных данных условиях. Цель трагедии гораздо более философская, чем цель истории».
История эстетической мысли в 6-ти томах, Том 2, Средневековый Восток. Европа XV – XVIII веков, М., «Искусство», 1985 г., с. 343-344 и 349.
«Величие Лессинга - не только в понимании, что внутри человеческого мира не может быть единственной истины, но и в его радости оттого, что она не существует и что, следовательно, бесконечный разговор между людьми не прекратится, пока вообще есть люди. Единственная абсолютная истина, если бы она вообще могла существовать, означала бы катастрофу для той борьбы мнений, в которой этот прародитель и учитель всякой полемики на немецком языке чувствовал себя как рыба в воде и всегда занимал предельно ясную и определенную позицию. И она означала бы конец человечности».
Ханна Арент, Люди в тёмные времена, М., «Московская школа политических исследований», 2003 г., с. 39.
Готхольд Лессинг сформулировал принцип: в хорошие стихи возбуждают больше представлений, чем следует из заключенных в них слов.
Готхольд Лессинг неоднократно отказывался от высоких должностей, предпочитая оставаться независимым литератором.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
