Франция
Французский мыслитель, социалист-утопист.
Получил домашнее образование под руководством Д'Аламбера.
В 13 лет категорически отказался от первого причастия в церкви, за что отец посадил его в одиночную камеру тюрьмы. Из тюрьмы, оглушив тюремщика ударом Анри Сен-Симон бежал.
В юности приказал лакею будить себя не иначе, как следующими словами: «Вставайте, граф, Вам предстоит совершать великие дела».
Ввёл в оборот фразу, которая стала одним из символов социализма: «От каждого по способностям, каждому - по его труду».
В 1820 году написал работу: Организатор / L’Organisateur где указал, что если Франция вдруг потеряет 3000 своих выдающихся физиков, химиков, физиологов, художников, а также наиболее способных техников, банкиров, негоциантов, фабрикантов, сельских хозяев, ремесленников, то «… нация сделается телом без души… И ей нужно будет по крайней мере целое поколение, чтобы вознаградить свои потери».
«В эпоху революции Сен-Симон горячо отдался демократии: в одном собрании он сложил титул графа и объявил: «Нет более сеньоров, господа!» Хорошо понял Сен-Симон и другую сторону революции. Масса имуществ старых владетелей, - короля, духовенства, дворянства, была выброшена на рынок. Демократический граф вместе с интернациональным аферистом и иллюминатом, саксонским аристократом на прусской службе в Париже и Лондоне, графом Редерном, пустился в скупку и продажу конфискованных национальных имуществ и нажил быстро крупное состояние. Он чуть не погиб в страшную эпоху террора; целый год просидел он в тюрьме, но богатства вернулись к нему.
Его дом стал теперь одним из первых салонов республики: учёные, банкиры, артисты, техники встречались у радушного мецената; новые планы и афёры сменяли друг друга, сорилась куча денег, ажиотаж совершался с грансеньоровским легкомыслием, но в то же время граф был филантроп, он отыскивал даровитых юношей на чердаках, медиков и техников, и щедро помогал им. Его постоянно окружали ученики новосозданной в эпоху революции Политехнической школы, эта своеобразная, как бы социальная секта в новой Франции, в которой культ точных наук соединился с горячим направлением к общественной реформе. Сен-Симон умел воодушевлять и собирать около себя предприимчивых, стремящихся вперед людей; он бросал кругом множество счастливых идей, сам пускался в сотни дел. Среди бешеной жажды жизни у него работала упорная мысль, что богатство - великий социальный фактор, что ему лично оно нужно для широких общественных проектов, для научных опытов, для общеполезных изобретений, которые поведут к благоденствию масс. Однажды он созывает близких ему капиталистов и доказывает им необходимость возродить мораль; с этою целью должно учредить гигантский банк, доходы с которого пойдут на исполнение полезных для человечества сооружений.
Лет через 10 эта гениально беспутная жизнь кончилась: Сен-Симон совершенно разорился. Последние 20 лет его жизни (1825) прошли в борьбе с нищетой: он просил подаяния у старых клиентов своих, которых когда-то по-царски кормил. Он вынужден был спасаться от голода пером. Но теперь, 45 лет от роду, он и начал только писать свои замечательные книжки, полные сумасшествия и глубины, шарлатанства и истинно пророческого духа. И опять в них сказался беспечный и капризный барин XVIII века: ничего систематического, короткие брошюры, бессвязные статьи, полные повторений и в то же время неожиданностей, всё это спешно, как придётся, брошенное на бумагу. Опять сыплются проекты без конца. Тут есть и план всесветной научной академии, и программа всеевропейского замирения с одной парламентской конституцией для всей Европы, есть катехизис промышленников и контуры «Нового христианства»; проект, как принудить англичан уважать свободу флотов на морях, быстро превращающийся в трактат о всемирном тяготении; есть какие угодно советы для правительств, для учёных и артистов, есть предполагаемые манифесты для папы, ордонансы для короля и т.п.
Всё это - какие-то генеральные, властные решения мировых, научных и социальных вопросов, откровения и открытия, «окончательные» определения будущих путей философии или будущих линий общественного развития.
Опять - призыв к союзу науки и богатства; опять около странного фантазёра собираются горячие начинающие таланты и искатели: будущий историк Тьерри, который объявил себя восторженно приёмным сыном Сен-Симона, философ Конт, оба последовательно бывшие его секретарями. Опять около него какие-то охваченные мистикой банкиры, вроде верного его апостола, Оленда Родрига, португальского еврея, из той группы возрождающегося иудейства, которая под впечатлением Французской революции, освободившей народность эту от векового угнетения, бросилась на учение о предстоящей великой эмансипации всего человечества.
Всё это - какие-то самопроизвольно возникающие кружки энтузиастов, которые точно видят и чуют друг друга в толпе. Сен-Симон сближается с Руже де Лилем, композитором «Марсельезы», и увлекается идеей социального воспитания масс посредством музыки.
Полная превратностей, горькая и интересная приключениями, жизнь его слагается у него в целую теорию: чтобы быть истинным мыслителем, надо всё испробовать, жить как можно оригинальнее, пробежать все общественные слои, стать лично во всевозможные положения, создать себе такие отношения, которых никогда, ещё не существовало. Смесь цинизма и благородства, страстной убеждённости и фокусничества в натуре Сен-Симона удивительно подходила к теории «экспериментальной» жизни; нищий прожектер, в глазах которого даже революция остановилась на полдороге, вдруг вспоминал свой древний род, трактовал Бурбонов как мелких дворян и видел но ночам своего предка Карла Великого, который говорил ему: «Мой сын, твои успехи, в качестве философа, сравняются с моими военными и государственными подвигами!» Ему рисовались воздушные замки торжества индустрии, он мечтал о великой учёной лаборатории, как Кондорсе, где он сам будет диктатором. А остались от него обрывки, рассеянные мысли, которые трудно читать.
«Я пишу, - заявляет он, - потому, что у меня есть новые идеи. Я выражаю их в том виде, как они сложились в моем уме. Предоставляю профессиональным писателям шлифовать их. Я пишу, как дворянин, как потомок графа Вермандуа, как наследник пэра, герцога Сен-Симона. Всё, что было сделано и сказано великого, сделали и сказали дворяне: Коперник, Галилей, Бэкон, Декарт, Ньютон и Лейбниц были дворяне. Наполеон также стал бы выражать в письменной форме те проекты, которые он теперь выполняет на деле, если бы случайно не очистился для него трон». Знаний у Сен-Симона было немного; большая часть фактов схватывалась на лету, со слуха; стройной философии у него невозможно искать. Но не в этом была его сила: это был авантюрист мысли и изобретатель идей; он был великий направитель людей и, как человек необыкновенной чуткости к новому, человек счастливой откровенности, он дал толчок крупным научным, социальным, техническим движениям».
Виппер Р.Ю., Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. в связи с общественным движением на Западе, М., «Государственная публичная историческая библиотека России», 2007 г., с. 183-186.
По мнению экономиста Фридриха фон Хайека, именно с деятельности Анри Сен-Симона и его последователей начинает существование «инженерный» взгляд на общество, в соответствии с которым предполагается, что человечество в состоянии в рамках первоначального рационального плана сознательно направлять собственную эволюцию...
В 1926 году В.В. Вересаев процититировал высказывапние Анри Сен-Симона, к сожалению, не указав источник: «То здание наилучшее, на которое затрачено всего менее цемента. Та машина наиболее совершенна, в которой меньше всего спаек. Та работа наиболее ценна, в которой меньше всего фраз, предназначенных исключительно для связи идей между собою...» В настоящее время этот принцип называется увеличением идеальности.
Ученик: Огюст Конт.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
