Россия (СССР)
Русский историк и филолог (по образованию), учитель гимназии, поэт и переводчик.
«Автохарактеристика: «Нисколько не смущаюсь, что работаю исключительно для будущего и всё ещё питаю надежду в пять лет довести до конца свой полный перевод и художественный анализ Еврипида - первый на русском языке, чтобы заработать себе одну строчку в истории литературы - в этом все мои мечты».
Ходасевич Г.В., Гений и болезнь: благодаря или вопреки?, Выпуск 1, М., «Атомосфера», 2005 г., с. 10.
И.Ф. Анненский перевёл на русский язык все 19 трагедий Еврипида.
«Несмотря на тяжёлую болезнь сердца, Анненский очень много трудился: его нагрузка как преподавателя доходила до 56 учебных часов в неделю, он перевёл всего Еврипида и множество стихов любимых французских символистов. Связывая именно с Еврипидом возможность занять «одну строчку в истории русской литературы», к собственному творчеству поэт относился очень строго: единственный прижизненный сборник «Тихие песни» был издан под псевдонимом Ник. Т-о (то же безопасное имя, что избрал себе Одиссей для общения с циклопом Полифемом). Видимо, поэтому весьма прохладная реакция критики на эту книгу не стала для Анненского большим ударом».
Ходасевич Г.В., Гений и болезнь: благодаря или вопреки?, Выпуск 1, М., «Атомосфера», 2005 г., с. 15.
На творчество И.Ф. Анненского явно повлияли французские поэты, например, Шарль Бодлер.
«Основные черты поэзии: великолепные описания переходных состояний природы, человеческих чувств, вспышек недуга, невозможности преодоления творчеством трагизма жизни. Главные заслуги: оказал большое влияние на акмеистов (Ахматова, Гумилёв и пр.), футуристов (Хлебников, Маяковский), на развитие поэтического языка в целом.
Ходасевич Г.В., Гений и болезнь: благодаря или вопреки?, Выпуск 1, М., «Атомосфера», 2005 г., с. 10.
«Размышляя о педагогической деятельности Иннокентия Фёдоровича Анненского, о его взглядах на образование, я пытался реставрировать ход его рассуждений. Противники классицизма - слепцы. Они рассчитывают, вытеснив гимназии реальными училищами, переделать русского человека в сугубого практика, который немецкую обезьяну наново изобретёт. Конечно, глупо в двадцатом веке отвергать точные науки, инженерию, насущную потребность в людях точного знания. Это нужно, и это будет, независимо от того, хотим мы этого или нет. Но речь идёт о другом - о создании ведущего человеческого типа нации, воплощающего её духовность. Классическое образование сформировало Пушкина с его ясным, дисциплинированным, уравновешенным умом, с его гармонической, высокой душой. Отмените классическое образование и распрощайтесь с мечтой - не о новом Пушкине, второго Пушкина быть не может, а с пушкинским типом человека и художника, до дна русским, но освобождённым от национальной косности и разнузданности, равно и от узкого, алчного практицизма. С отменой классического образования если и не вовсе погаснет, то поблекнет скорбно русская интеллигенция. Техническая интеллигенция - нонсенс. «Интеллигент» - это Сократ, Сенека, Цицерон, Пушкин, Герцен, а не специалист по паровозным топкам. И хотя гимназия с её ограниченностью, казёнщиной, скукой, верноподданническим угодничеством и пустой приверженностью к форме угнетала Анненского: «Завтра тяжёлый день - я должен быть в белом галстуке и завтракать с протодиаконом», - жаловался Иннокентий Федорович в письме, но всё же он считал своим долгом оставаться на посту. О нём говорили, что «из греческой грамматики он сделал поэму». «Имеет ли право убеждённый сторонник классицизма бросить его знамя в такой момент, когда оно со всех сторон окружено злым неприятелем?» - в этих словах кредо Анненского. И он не бросил знамени…».
Нагибин Ю.М., Иннокентий Анненский / По пути в бессмертие, М., «Аст»; «Взои», 2004 г., с. 10.
В г. Пушкине «На гранитном постаменте памятника высечена лаконичная надпись: «Александру Сергеевичу Пушкину», и с трёх сторон - строки из произведений великого поэта. Цитаты подбирал Анненский.
В.А. Рождественский вспоминал, что Валентин Кривич рассказывал ему о том, как волновался Анненский накануне открытия памятника. Проснувшись ночью, он вдруг подумал, что одну из цитат каменщики выбили неточно: вместо «весной при кликах лебединых» написали «весной при криках лебединых». В пятом часу утра он побежал в лицейский сад и успокоился только тогда, когда, заглянув под серое полотнище, скрывавшее уже установленный памятник, убедился, что цитата воспроизведена правильно.
Какая разница,- сказал ему один из присутствовавших на открытии памятника, которому поэт рассказал об этом, - «при кликах» или «при криках»?
Разница большая, - ответил Анненский. - Сто лет. Восемнадцатый и девятнадцатый век!
В тот же день произошёл ещё один, почти анекдотический, случай. Один из великих князей, осматривая памятник, с неудовольствием заметил, что фигура Пушкина выглядит слишком чёрной и потому мрачноватой, и предложил её покрасить «в более весёлый цвет».
Ваше высочество, - с чудесной иронией, мягко, но настойчиво возразил ему Анненский, - не лучше ли покрасить скамейки в сквере?
Князь улыбнулся, свита почтительно рассмеялась, и все согласились, что скамейки следует предпочесть. Скульптор Бах подошёл потом к Анненскому и с благодарностью пожал ему руку.
После революции памятник поэту стал эмблемой города. В начале Великой Отечественной войны, за месяц до того, как фашисты заняли город, памятник зарыли на территории лицейского сада, так как опасались, что он погибнет от бомбежки. Это было сделано тогда же, когда по распоряжению Исполкома Ленгорсовета укрывали памятники в Ленинграде.Почти четыре года пролежал памятник Пушкину в земле, - его достали из укрытия 24 апреля 1945 года».
Бунатян Г.Г., Город муз: литературные памятные места города Пушкина, Л., «Лениздат», 1987 г., с. 141.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
