Россия (СССР)
Отечественный философ, Ректор Русского христианского гуманитарного института.
«Верхняя грань интеллектуальной интуиции связана со сферой невидимого разуму. Таковой в строгом смысле этого слова является область Божественного. Точнее, Бог теистических или откровенных религий. Божество Платона и Аристотеля всё-таки умозрительно, пусть и в свете самых высших сил разума, т. е. интуитивных способностей. Моисей же вступал в сферу Божественного мрака, который одновременно является для человека практически нестерпимым для него светом. Неоплатоническое понимание интуитивного познания представляет собой уже синтез библейского и эллинистического элементов, в котором библейский персонализм растворяется в субстанциальности разумного. Мистический интуитивизм Оригена, Августина и восточных отцов уже качественно другой, хотя несёт в себе значительные эллинистические влияния. Принципиальная новизна, которая вводит нас в самое существо интуитивного, это активность Бога в познании Его человеком. Гениальный афоризм Августина «Я бы не искал Тебя, если бы Ты прежде не нашёл меня» вводит нас в самое средоточие проблемы, которое как раз и не учитывается в полной мере сторонниками чувственного и интеллектуалистического интуитивизма. Суждения Спинозы о том, что истина сама себя проявляет и свет высвечивает сам себя и граничащую с ним тьму, с которыми трудно не согласиться, являются всё-таки рационалистической и объективированной копией с персоналистического и субъект-субъектного оригинала. Бог постижим, поскольку Он Сам хочет, чтобы Его познали, но делает при этом всё, чтобы познание это не было смертельным для человека, испытавшего грехопадение. В человеческом познании Бог открывает Себя не только как Сын, стремящийся родиться в человеческой душе от Духа Святого, но и как любящий Отец, ограничивающий свою безграничную мощь ради жизни и свободы творения, усыновляемого Им в человеке».
Бурлака Д.К., Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику, СПб, «Русский христианский гуманитарный институт», 2007 г., с. 157.
«Положительный смысл религиозного прагматизма в том, что с Богом быть хорошо. В пространстве истории, совершающейся в материальном мире, это в том числе означает: и выгодно. Грех плох потому, что в нём мало пользы, он ведёт к болезням, страданиям и смерти. Согласно ветхозаветной логике, верность Богу и соблюдение Его слова, выкристаллизовавшееся в законе, помогает избежать названных экзистенциалий, по крайней мере, смягчить их. Однако любой прагматизм пренебрегает размышлением о сути, чтойности, представляя их пустыми умствованиями. Прагматика интересует «как»: «Как добиться успеха?», «Как мне спастись?», «Как мне стать совершенным?» Вот вопросы, которые задают иудеи Иисусу Христу. Они не спрашивают Его, что такое истина, как будто пропуская мимо ушей такие слова, которые, казалось бы, не могут оставить равнодушными мыслящего человека: «...и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8: 32). Однако ответ на вопрос «Как мне спастись?» лежит в той же сфере, что и на вопрос «Что есть истина?»
Бурлака Д.К., Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику, СПб, «Русский христианский гуманитарный институт», 2007 г., с. 208.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
