Россия (СССР)
Советский писатель, редактор и функционер Союза писателей СССР.
Имя при рождении: Кирилл, но он в 30-х годах XX века выбрал псевдоним: Константин Симонов, поскольку не выговаривал ни звук «р» ни твёрдого «л» в собственном имени…
Во время Великой Отечественной войны К.М. Симонов работал военным корреспондентом газеты «Красная звезда». Самая известная его публикация - стихотворение «Жди меня…»
«В январе 1942 года «Правда» опубликовала стихотворение «Жди меня», и поэт Константин Симонов стал всенародно известен. Сумел угадать самое главное, самое всеобщее, самое нужное людям тогда и тем помочь им в самую трудную пору войны. Но удалось ему это вовсе не потому, что он старался угадать, что сейчас нужнее всего людям, что сейчас может им лучше всего помочь. Ничего подобного ему и в голову не приходило. Он написал то, что было жизненно необходимо ему самому. Выразил то, что было в эту минуту важнее всего для него самого. И только поэтому, именно поэтому, эти стихи, написанные одним человеком, одним поэтом, одним солдатом, обращенные к одной единственной женщине на свете, стали всеобщими, стали необходимыми людям, миллионам людей и в самое тяжелое для них время. […] Всю войну он жил на диво напряжённо и насыщенно, в порыве неиссякающего упоения жизнью со всеми её опасностями, угрозами, радостями. Писал со всех самых горячих фронтов, часто возникал в Москве, «отписывался» и снова уезжал. В Москве проводил иногда несколько дней, иногда несколько часов, умудряясь неизменно, как на празднике, погулять с друзьями. Наверно, все, кому случится вспоминать о нём, будут говорить о его фантастической работоспособности, а меня поражало не это его бесспорное свойство, а то, что он, при своей невероятной трудоспособности, умел решительно ни от чего в жизни не отказываться. Ни от какой радости, ни от какого праздника. И то сказать, если посмотреть со стороны, честное слово, могло показаться, что на свете существует несколько Константинов Симоновых: один шлёт корреспонденции с самых жарких точек войны, другой - потоком пишет лирические стихи, третий - ставит пьесу на сцене московского театра, четвертый - публикует в толстом журнале повесть и, наконец, пятый, пожалуй самый заметный, - лихо гуляет с друзьями в ресторане «Арагви»»
Алигер М.И., Беседа, в Сб.: Константин Симонов в воспоминаниях современников, М., «Советский писатель», 1984 г., с. 52-53.
«Сегодня не всегда учитывается, что к таким очеркам необходимо подходить с конкретно-исторических позиций. Говоря о фронтовых дневниках К. Симонова, Е. Бакланов как-то заметил, что «там - корреспондентская, генеральская война». Один из отрывков дневника «начинается со слов, что он, Симонов, хорошо выспавшись и позавтракав, отправился...» Имеется в виду, что он отправился на передовую или в расположение какой-то боевой части. Самим же фронтовикам редко когда удавалось хорошо выспаться и позавтракать. «Этой разницы судьбы, - замечает Бакланов, - не он один не чувствовал, не понимал». Думаю, что понимал. И о ратном труде советского солдата писал правдиво и вдохновенно. В лучших стихах и очерках Симонова показана война не «корреспондентская», «генеральская», а доподлинная - так, разумеется, как понималась тогда эта доподлинность…»
Громов Е., Сталин: искусство и власть, М., «Эксмо», 2003 г., с. 367.
На войне сложился стиль жизни и работы К.М. Симонова, основой которого стала собранность и целеустремлённость.
К.М. Симонов был главным редактором: журнала «Новый мир» в 1946–1950; 1954–1958 годах и «Литературной газеты» в 1950–1953 годах.
Со слов секретаря правления Союза писателей СССР К.М. Симонова, литературовед Л.П. Синянская рассказала: «Он ехал на юг, поездом. На какой-то небольшой станции поезд остановился, и Симонов прогуливался по перрону. Не успел он удивиться, что поезд стоит слишком долго, не по расписанию, как вдруг увидел начальника поезда, который бежал вдоль состава, как будто что-то отыскивая. Оказывается, он искал Симонова. И сообщил ему, что только что принял радиограмму с приказанием получить подпись Симонова под письмом против Солженицына. «Пока Вы не подпишете, мы не сможем двинуться дальше», - сказал мне начальник поезда. И я подписал...»
Синявская Л.П., Во сне и наяву среди глыб, журнал «Знамя», 2003 г., N 3, с. 145.
«Он первый у нас среди писателей, в сталинскую эпоху, на волне войны и победы, ухитрился быть европейцем, человеком Запада - по вкусам, по образу жизни и способу работы... Свой офис, секретари, свой адвокат, богатство, огромное количество написанного - стихи, романы, пьесы, публицистика. Он диктовал, работал с диктофоном - по-деловому, в темпе. При том, что был он образованный конформист, симпатии его конечно же склонялись «влево», но - осмотрительно, в меру, без сколько-нибудь серьёзных конфликтов с властью. Он, собственно, всегда был в фаворе, за исключением, м.б., двух-трёх лет, кажется, в начале 60-х, когда он вдруг уехал на жительство в Ташкент...
Он всегда был знаменит. К концу войны, после «Жди меня» и пьесы «Русские люди», имя его гремело. Стихами цикла «С тобой и без тебя» зачитывалась вся страна. Сталин, говорят, сказал про это так: «Эти стихи надо было издать в двух экземплярах - для него и для неё». Имя женщины, которой посвящены были стихи, знали все: Валентина Серова. В этом опять-таки было что-то западное - в этой популярности... так и хочется сказать - паблисити: личная жизнь поэта - кажется, впервые после Маяковского - становилась достоянием гласности и как бы частью его поэзии, его образа... Это было чем-то новым для нас в то суровое время...
В 1945-м уже сложившимся, знаменитым поэтом (было ему тогда только 30 лет) он окунулся в общественную литературную жизнь, так много обещавшую первый год, пока в 46-м не грянуло постановление о Зощенко и Ахматовой. Он успел оказать своё покровительство Пастернаку, напечатав восторженную статью, как бы дававшую права гражданства этому сомнительному и явно недооцененному, забытому официальной критикой поэту. Авторитетом Константина Симонова утверждалось: это наш поэт, наш человек... В дальнейшем, став редактором «Лит. газеты» и «Нового мира», Симонов продолжал, с осторожностью политического человека, покровительствовать хорошей, честной литературе. […]
Можно сказать, что он принадлежал к когорте людей безусловно порядочных, желавших хорошего, готовых творить добро, брезгливо отвернувшихся от всякого рода черносотенцев и пр., но - строго в рамках системы, без ущерба для положения, денег, должностей и заграничных поездок. Можно, оказывается, быть хорошим и честным, ничего не теряя для себя в этой короткой жизни...»
Гребнев А.Б., Дневник последнего сценариста, 1942-2002, М., «Русский импульс», 2006 г., с.171-172.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
