Россия (СССР)
Русский музыкально-общественный деятель, композитор, педагог и глава Новой русской школы («Могучей кучки»). Вошёл в историю, как личность, многое сделавшая для развития и пропаганды русской национальной музыки…
Первые уроки игры на фортепиано он получил у матери.
В 1855 году М.А. Балакирев приездает в Санкт-Петербург, где знакомится с М.И. Глинкой, А.С. Даргомыжским, В.В. Стасовым и др. Уже в следующем году вокруг М.А. Балакирева начинает формироваться кружок молодых русских композиторов: Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков, А.П. Бородин, который позже перерос в т.н. «Новую русскую школу».
«Милий Алексеевич Балакирев приехал в Петербург девятнадцатилетним юношей. Замечательный пианист, он сразу обратил на себя внимание музыкальных кругов столицы. Горячий почитатель Глинки, Балакирев мечтал о встрече с гениальным композитором. Ему посчастливилось: М.И. Глинка не только принял его, но и полюбил за исключительную музыкальную одарённость, за вдохновенную игру, за горячие, смелые речи, за глубокую веру в национальное музыкальное искусство.
Не раз говорил великий композитор, что он видит в Балакиреве своего достойного продолжателя. «В первом Балакиреве я нашёл взгляды, так близко подходящие к моим во всем, что касается музыки, - писал М. И. Глинка своей сестре Л.И. Шестаковой, - он пойдёт по стопам твоего брата».
Милий Алексеевич не обманул ожиданий гениального родоначальника русской классической музыкальной школы. После смерти Глинки он стал неутомимым пропагандистом его творчества. В своей композиторской и музыкально-общественной деятельности Балакирев был верным продолжателем славных традиций, завещанных М.И. Глинкой русским композиторам. Народность и жизненная правда в музыке, за которые всю жизнь боролся Глинка, стали боевым творческим девизом Балакирева и его музыкальных друзей.
Это все были люди передовых убеждений, пламенные энтузиасты национального музыкального искусства. Они вошли в историю под названием «Могучей кучки» - так назвал их кружок В. В. Стасов в отчёте о концерте, состоявшемся 12 мая 1867 года в Петербурге.
Балакиревцы организовали этот концерт в честь приехавших на Всероссийскую этнографическую выставку славянских гостей. Исполнялись преимущественно произведения петербургской ком-позиторской молодежи, дирижировал М. А. Балакирев, Успех был полный. На следующий день в печати появилась рецензия, автор которой, В.В. Стасов, выразил надежду, что славянские гости запомнят, «сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов». Сами балакиревцы называли себя «новой русской школой».
В тот период Россия переживала переломный момент своей истории. Царское правительство вынуждено было пойти в 1861 году на отмену крепостного права, потому что, как писал позднее В. И. Ленин, «крестьянские бунты, возрастая с каждым десятилетием перед освобождением, заставили первого помещика, Александра II, признать, что лучше освободить сверху, чем ждать, пока свергнут снизу».
Мощный общественный подъём 60-х годов XIX столетия создал благоприятную обстановку для блестящего расцвета русской науки, культуры, искусства».
Рацкая Ц. С., Н. А. Римский-Корсаков, М., «Музыка», 1977 г., с.19-21.
«Компания музыкальных товарищей часто собиралась тогда в нескольких знакомых, близких домах: то у Даргомыжского, то у Ц.А. Кюи, то у Л.И. Шестаковой (сестры Глинки), то, наконец, иногда и у меня, - вспоминал
В.В. Стасов. - Ничто не может сравниться с чудесным художественным настроением, царствовавшим на этих маленьких собраниях. Каждый из «товарищей» был крупный талантливый человек и приносил с собой ту чудесную поэтическую атмосферу, которая присутствует в натуре художника, глубоко занятого своим делом и охваченного вдохновением творчества.
Каждый из «товарищей» редко приходил на собрание с пустыми руками: он приносил либо новое произведение свое, только что оконченное, либо отрывки из создаваемого в ту минуту. Один показывал новое скерцо, другой - новый романс, третий - часть симфонии или увертюру, четвёртый - хор, ещё иной - оперный ансамбль.
Какое это было раздолье творческих сил! Какое роскошное торжество фантазии, вдохновения, поэзии, музыкального почина!
Все толпой собирались около фортепиано, где аккомпанировал либо М.А. Балакирев, либо Мусоргский, как самые сильные фортепианисты кружка, и тут шла тотчас же проба, критика, взвешивание достоинств и недостатков, нападение и защита.
Затем игрались и пелись лучшие, любимейшие «товарищами» прежние сочинения».
Зорина А.П., Александр Порфирьевич Бородин, М., «Музыка», 1987 г., с. 63.
М.А. Балакирев во области композиторского творчества во многом был самоучкой и черпал знания главным образом из практики, поэтому отвергал принятые в то время учебники и методы преподавания гармонии и контрапункта, заменив их изучением шедевров европейской музыки.
В 1860-х годах М.А. Балакирев первым из русских композиторов, кто совершил фольклорную экспедицию по Волге и Кавказу с целью собирания народных произведений.
В 1863 году М.А. Балакирев основал Бесплатную музыкальную школу – в противовес Петербургской консерватории, где занимались европейской музыкой…
В.В. Стасов так писал о М.А. Балакиреве: «Балакирев - орёл во всём музыкальном, и мне нечего прибавлять к тому, что всякий из нас чувствует до корней души, и такого другого человека мы на своём веке, конечно, не увидим; но его Ахиллесова пята - это прозаичность и кривизна головы во всем немузыкальном. Зато во всём музыкальном - что за человек!!!»
Федякин С.Р., Мусоргский, М., «Молодая гвардия», 2009 г., с. 221.
На рубеже 60-70-х годов Милий Балакирев переживает духовный кризис, 5 лет он не пишет музыку и серьёзно увлекается православием… Он вернулся к композиции лишь в 1876 году, но к этому времени уже утратил репутацию главы русской национальной школы...
«Балакирев обладал потрясающими слуховыми данными и феноменальной музыкальной памятью... Однако собственно композиторский талант М.А. Балакирева имел некоторый изъян: по-видимому, ему недоставало того, что можно назвать «музыкально-продуктивной способностью». Его фантазия не обладала необходимым для композитора даром самопроизвольно и в огромном количестве порождать музыкальные образы».
Кирнарская Д. К., Теоретические основы и методы оценки музыкальной одарённости, Диссертация доктора психологических наук, СПб, 2005 г., с. 44-45.
«Тихо ехал» М.И. Глинка. А оказался далеко. Настолько, что его музыка нам ещё предстоит, её с нами по-настоящему ещё не было. С наследием Глинки (позволю себе сравнить несопоставимое во всех отношениях, кроме внеоценочно-типологического) произошло то, что случилось с застойным СССР, когда было объявлено «ускорение»: утрата самого «ускоряемого». Композитор, возможно, остался бы в тени плодовитых и успешных современников К.А. Кавоса и А.Н. Верстовского, если бы не харизматический энтузиазм М.А. Балакирева, положившего жизнь на то, чтобы сделать Глинку знаменем национальной композиторской школы и тем самым придать задним числом в сознании публики историческую «скорость» его наследию.
Глинкинский проект Балакирева удался. Национальная школа возникла - в очертаниях, совпадающих со структурой наследия Глинки (историческая и сказочная оперы; увертюры на народные песенные темы; «чужая» музыкальная этнография - от испанской до арабской...). Всё это чуть ли не надиктовал Балакирев (и его друг критик В.В. Стасов, автор первой документированной биографии Глинки, 1857) А.П. Бородину, М.П. Мусоргскому, Н.А. Римскому-Корсакову, ими же привлечённым к композиторству вообще и к строительству национальной школы в частности».
Чередниченко Т., Музыкальный запас. 70-е. Проблемы. Портреты. Случаи, М., «Новое литературное обозрение», 2002 г., с. 93-94.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
