Россия (СССР)
Русский переводчик и автор порнографических стихов.
Происходя из семьи священника, Иван Барков сначала обучался в семинарии при Александро-Невской лавре, но в 1748 году обратился к М.В. Ломоносову с просьбой стать студентом университета при Академии наук.
Принятый при участии М.В. Ломоносова в университет при Академии, Иван Барков, с одной стороны, проявил себя способным студентом, а с другой стороны, неоднократно напивался, буянил и оскорбил ректора.
«В 1751 году Иван Барков был исключён из Университета за то, что после кутежа с поклонниками своего таланта ушёл с лекции без разрешения, ворвался в кабинет ректора Крашенинникова и угрожал ему. После исключения Барков был препровождён в Тайную канцелярию, где подвергся телесному наказанию. Ректор настаивал на том, чтобы бывшего студента отправили матросом на галеры. Но М. В. Ломоносов выручил своего любимца».
Вербицкая Л.А., Мой Петербург, СПб, «Logos», 2006 г., с. 139.
В итоге Иван Барков был отчислен из университета, но остался работать при Академии наборщиком текстов, а позже был назначен переводчиком. Он переводил главным образом античных авторов: Горация Флакка, Федра, Катона.
В 1755–1756 годах он состоял штатным писцом при М.В. Ломоносове.
Российскую славу Иван Барков получил за скабрёзные стихи, расходившиеся в списках.
Кроме этого, поэту стали приписывать стихи, которые он не писал. Появился даже особый термин для обозначения этого жанра - «барковщина».
Вероятно, примером для появления порнографических стихов Ивана Баркова послужил русский фольклор и французская фривольная поэзия…
Частично эти стихи были опубликованы в России лишь в 1991 году.
Иван Барков пил до конца своей недолгой жизни. Обстоятельства его смерти и место захоронения неизвестны, но его биография обросла огромным количеством легенд.
«О смерти Баркова также нет недостатка в версиях. По одной из них, Барков умер от побоев в публичном доме. По другой - будучи в состоянии запоя, утонул в нужнике. По третьей - будто бы покончил с собой, причём довольно курьёзным способом. Вошедшие утром в кабинет Баркова люди обнаружили его «с головой, засунутой в печку с целью отравления себя угарным газом, а наружу имелась торчащая ж...па без наличия штанов, но зато с воткнутой в неё бумажкой...». В бумажке было написано: «Жил - грешно, а умер - смешно».
Казакевич А., Люди, как звезды... : парадоксальные и малоизвестные факты из жизни знаменитых людей, Ростов-на-Дону, «Феникс», 2007 г., с. 75.
«Иван Тургенев называл его «русским Вийоном», а Лев Толстой говорил о нём, как о ярмарочном шуте, у которого «на рубль вкуса, и ни на копейку стыда». «Поэт, которого неудобно цитировать», - так однажды выразился о нём Чехов. «Критико-биографичекий словарь» С. А. Венгерова дал такую характеристику Баркову:
«Подавляющее большинство того, что написано в нецензурном роде, состоит из самого грубого кабацкого сквернословия, где вся соль заключается в том, что всякая вещь называется по имени. Пушкин понимал, что так называемая пикантность только в том и заключается, что завеса приподымается чуть-чуть. Барков же с первых слов выпаливает весь свой немногочисленный арсенал неприличных выражений и, конечно, дальше ему уже остается только повторяться. Для не знакомых с грязною музой Баркова следует прибавить, что в стихах его, лишённых всякого оттенка грации и шаловливости, нет также того почти патологического элемента, который составляет сущность произведений знаменитого маркиза де Сада.
Сад услаждается разными противоестественными ситуациями и ощущениями, а Барков нигде не идёт дальше самого элементарного и, если так можно выразиться, нормального порока.
И вот почему мы склонны видеть в Баркове просто выражение низкой культуры того времени.
Это всего-навсего кабацкий заседатель, на беду наделённый умом и стихотворным талантом.
Порнография его есть прямое отражение той невоспитанности русской, которая и поныне остаётся одной из самых характерных черт нашей общественной жизни.
Ни в одной литературе нет писателя подобного Баркову. В Европе есть порнографы в десятки раз более безнравственные и вредные, но такого сквернослова нет ни одного».
... Виктор Гюго однажды сказал: «Исследователь, который отворачивается от грязных слов, подобен хирургу, который увидит бородавку или лягушку и скажет: «фи, гадость». Наверное, нам было бы приятнее знать и слышать один только литературный язык и не слышать - к великому сожалению, почти на каждом шагу - слов матерных, несущих в себе огромнейший заряд негативной энергии. […]
Не оттого ли патологический матерщинник Барков и умер так равно - в 36 лет?».
Казакевич А., Люди, как звезды... : парадоксальные и малоизвестные факты из жизни знаменитых людей, Ростов-на-Дону, «Феникс», 2007 г., с. 76-77.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
