Россия (СССР)
Русский филолог (по образованию), философ-идеалист, публицист. Один из идеологов славянофильства. Автор проекта отмены крепостного права 1861 года.
«Самарину - 15 лет. Он студент словесного факультета Московского университета. А студенты в те времена ходили на лекции вместе с родителями. Или с гувернером. Самарину это не нравилось. Но делать было нечего. Ему пришлось подчиняться общему правилу.
Вместе с Самариным учился К. Аксаков. Аксаков, как старик. Он на два года старше Самарина. Они подружились. Аксаков - гегельянец. И Самарин стал гегельянцем. Аксаков дружил с Белинским. И Самарин с ним подружился. Вместе с Аксаковым он ходил на литературные вечера, на которых обсуждались явления русской литературы с точки зрения философии Гегеля. Вот соберётся молодёжь и всю ночь обсуждает, можно ли молиться богу Гегеля так же, как Богу Нового завета.
Или нельзя. В своё время граф Уваров набрал молодых людей и отправил их за границу. Они выучились. Вернулись и разбрелись по разным кафедрам. Гегельянство стало силой России.
В 40-е годы каждый студент мог доказать, что прусская монархия является высшей формой развития государства.
Так считал Гегель. Ну а раз так считал Гегель, то так считали и в России.
Однажды Самарин пришёл в гости к Чаадаеву. На Басманную. А там уже были Хомяков с Киреевским. Они познакомились. Самарин, предполагая, что новые знакомые тоже гегельянцы, стал что-то говорить о формах спекулятивного мышления. Его перебили. Оказалось, что сознание Самарина не совпадает с жизнью и тем самым оно нарушает принцип тождества бытия и мышления. В жизни он русский, в сознании - немец. На практике он православный, в теории - гегельянец.
Хомяков освободил Самарина и Аксакова от увлечения Гегелем.
Вообще-то Самарин хотел сделать карьеру преподавателя, хотел стать профессором Московского университета. Он даже диссертацию решил написать. Ну а чтобы сознание не противоречило бытию, он взялся за исследование русской ментальности. Самарин стал изучать творчество Стефана Яворского и Феофана Прокоповича. Аксаков принялся за изучение сочинений Ломоносова. На защите Самарина были многие. Пришёл и старый Чаадаев. Самарин защищался так хорошо, что, как заметил Пётр Яковлевич, «некоторые женские головы тихо преклонились перед необыкновенным человеком».
Самарину нужно было ответить на один вопрос: почему у нас не было богословия? Вот на Западе оно есть, а у нас его нет. Почему? Ответ: потому что богословская наука, церковная система невозможна и вредна. «Наша церковь своим молчанием и, по-видимому, равнодушием к двум попыткам создать систему (разумею сочинения Стефана Яворского и Феофана Прокоповича) самую мысль о системе признала ложной, чуждой себе, выходящей из своей сферы».
Если бы православная церковь создала систему, то она бы перевела чувство на язык мыслей. Это неплохо. Но чувство, выраженное в слове, перестаёт быть чувством. А мы не хотим, чтобы умом разрушалось то, что принимает сердце. Уму пусть противостоит ум, а не чувство.
К такому выводу пришёл Самарин, защищая диссертацию в 1843 году».
Гиренок Ф.И., Пато-логия русского ума (Картография дословности), М., «Аграф», 1998 г., с. 114-115.
В 1846 году Ю.Ф. Самарин, как чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел, в составе ревизионной комиссии выехал в Ригу, где проработал в течении 2 лет. Анализируя состояние дел в Риге, он написал своим московским знакомым ряд критикующих власти писем об угнетении русских немцами в Прибалтике. Письма ходили в списках по Москве и Санкт-Петербурга.
«Его письма - это не крик дословного, а обстоятельное научное исследование, ориентированное на поиски истины. В них есть горечь, возмущение русского человека: «Здесь сознаёшь себя как русского и, как русский, оскорбляешься». Самая резкая фраза в его письмах звучит так: «Или мы будем господами у них, или они будут господами у нас».
Если мы не будем русскими, нас сделают немцами. Но энергия этого возгласа растворяется в анонимной объективности. Её не слышно.
Чтобы не стать немцем, Самарин бросил пить. Отрастил себе бороду и тем самым выразил протест против порабощения имперского народа окраинными племенами. Конечно, это мужественный шаг. Ведь Самарин - камер-юнкер двора его Императорского Величества. А по указу царя дворянам, запретили носить бороду, считая это подражанием Западу и неуважением к русской одежде. Бородатый дворянин должен был явиться в полицию и дать подписку о сбритии бороды. Самарин носил бороду до смерти…»
Гиренок Ф.И., Пато-логия русского ума (Картография дословности), М., «Аграф», 1998 г., с. 120-121.
За эти частные письма Ю.Ф. Самарцев был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Но после освобождения ему было разрешено продолжить службу. В 1854 году Ю.Ф. Самарин вышел в отставку и до конца жизни отдавал все силы общественной деятельности и литературному труду.
Критикуя европейский рационализм, Ю.Ф. Самарин утверждал, что последнему может противостоять только христианская философия, признающая, что, цитирую: «Полная и высшая истина, даётся не одной способности логического умозаключения, но уму, чувству и воле вместе, то есть духу в его живой цельности»
Самарин Ю.Ф., Сочинения, Том 6, М., Типография А.И. Мамонтова,1887 г., с. 561.
На взгляды Ю.Ф. Самарина в юности повлияли сочинения Гегеля, но после под влиянием А.С. Хомякова, он отказался от гегельянства и в середине 40-х XIX века обратился к славянофильству.
