Россия (СССР)
Византийский церковно-политический деятель, писатель. Дважды был Патриархом Константинополя
После Григория Богослова и Иоанна Златоуста, это третий из отцов церкви, занимавший константинопольскую кафедру.
«… два раза его смещали с патриаршего кресла и 12 раз предавали анафеме. В условиях возраставшего антагонизма и раздоров между императором и феодальной знатью Фотий был сторонником феодалов - крепнущего и несущего в себе надежды на лучшее будущее империи социального слоя. В отношении же религиозной политики Фотий был непоколебимым приверженцем самобытности восточного православия; он был убеждён в необходимости религиозной и культурной независимости Византии от Рима и во время своего второго правления (873-886) добился предварительного разделения церквей».
Фрейберг Л.А., Попова Т.В., Византийская литература эпохи расцвета IX-XV, М., «Наука», 1978 г., с. 23.
Крупные произведения Фотия: «Лексикон» и «Библиотека».
«Основные интересы Фотия - и это особенно заметно по его подготовительной работе к «Лексикону», вернее, по остаткам и реконструкциям этой работы - сосредоточены на слове как таковом, на раскрытии значения слова и на сфере его применения.
Эти свои цели Фотий изложил в предисловии к «Лексикону», который имеет ещё и второе заглавие: «Слова, [расположенные] по порядку, которыми выразительнее всего изукрашены сочинения древних риторов и писателей». Предисловие ориентирует читателя на два класса слов, содержащихся в словаре:
1) «все слова риторов и логографов, составляющие чистую аттическую речь» и
2) «слова, применяемые в богословии и нуждающиеся в объяснении».
Попутно Фотий замечает, что хорошо прилаженные слова дают в общем потоке речи эффект, равный эффекту стихотворной речи. Сознавая трудности своей задачи, он не претендует на то, чтобы поместить в словаре все слова, находящиеся в употреблении: «Ведь труд нелёгкий и намерение само по себе недалеко от гордыни, а вместе с тем и превышает время нашего досуга».
«Лексикон» содержит около 800 статей: к каждому слову в нем подобраны два, а иногда и больше, синонима; наряду с ходовыми, обиходными словами, принцип отбора которых установить в сущности невозможно, встречаются специальные термины из области государственного устройства греческих полисов, имевшие хождение еще в классическую эпоху, термины философской литературы - всё это по возможности (а может быть, и по субъективному выбору автора) расцвечено фразеологическими примерами, пословицами и пословичными выражениями. Отношение Фотия к языку как к живому, подвижному материалу чувствуется не только в разнообразии самих приведённых слов, но и в иллюстративном фразеологическом материале - и именно этим осуществляется живая преемственность традиций, заложенных александрийскими филологами-аналогистами».
Фрейберг Л.А., Попова Т.В., Византийская литература эпохи расцвета IX-XV, М., «Наука», 1978 г., с. 24.
Другое крупное сочинение, завершённое Фотием, вероятно, после 857 года: Мириобиблион / Μυριόβιβλος (что означает в дословном переводе «Собрание тысячи книг»), или Библиотека - первое средневековое библиографическое сочинение описание 280 сочинений различных авторов, прочитанных Фотием в дороге во время посольства в Ассирию и снабжённое им частью короткими замечаниями и оценкой, а частью более или менее длинными выдержками.
Это произведение ценно нам вследствие многих выписок из утраченных оригиналов…
«Идея написания «Библиотеки» возникла у Фотия из практики живого общения с любознательной молодёжью, которая регулярно собиралась в его доме. На этих собраниях читались вслух и обсуждались сочинения античных и византийских авторов. Здесь осуществилась начальная практика тех собраний интеллектуалов, которые впоследствии составили характерную черту культуры европейского Ренессанса.
Лучшая характеристика Фотиева кружка принадлежит ему самому. «Когда я оставался дома, я испытывал величайшее из наслаждений, созерцая прилежание учеников, то рвение, с которым они задавали вопросы; их длительные упражнения в искусстве вести беседу, благодаря которым формируется знание; их изыскания в труднейших научных вопросах; их настойчивое изучение методов логики, чтобы отыскать истину; их обращение к теологии, которая ведет разум к благочестию - к тому, что составляет плод всех занятий. И такой хоровод был именно в моем доме», - писал Фотий папе Николаю.
«Библиотека» состоит из 279 глав; традиционное название каждой главы - «кодекс» (codex) - означает в данном случае не столько палеографическое понятие «списка», сколько небольшой очерк, излагающий какое-нибудь одно произведение, реже - несколько произведений или краткую характеристику творчества какого-нибудь автора в целом. Своему сочинению Фотий предпослал небольшое вступление в виде письма к брату Тарасию, в котором он изложил цель и повод для написания «Библиотеки»: «Когда в сенате и царским указом я был назначен послом к ассириянам, ты попросил меня изложить тебе содержание прочитанных в твоё отсутствие книг, самый возлюбленный мой из братьев, Тарасий, чтобы у тебя, с одной стороны, было утешение в разлуке, которую ты тяжело переносишь, с другой стороны, чтобы ты имел достаточно точное и вместе с тем цельное представление о книгах, которые ты не прослушал вместе с нами...».
Окончание «Библиотеки» датируется примерно 857 г., т. е. годом, предшествующим первому патриархату Фотия (858-867), да и сама просьба Тарасия наверстать пропущенные чтения была не более чем литературной фикцией.
Тем не менее Фотий воспользовался этой формой предисловия, чтобы в виде непосредственного обращения к реальному лицу высказать некоторые свои взгляды на чтение и на восприятие прочитанного. Как и на заре византийской культуры для Василия Кесарийского вопрос о выборе чтения из языческой литературы и об отношении к прочитанному - едва ли не самый важный вопрос в его педагогической деятельности, так и для Фотия, в условиях оживления светского образования, вопросы полезности и методы усвоения прочитанного обретали первостепенную важность.
Как и в первые века своего существования, христианская литература стремилась отобрать из классического наследия всё, могущее принести действенную и быструю пользу.
В первую очередь этому требованию отвечали сочинения Аристотеля, которые могли научить строгим приёмам мышления. Аристотель выдержал испытание временем на поприще византийской науки - ещё Иоанн Дамаскин стал применять разработанные Стагиритом логические категории и методы в практике споров с иконоборцами. Эту линию, которая восходит к позднеантичным комментаторам аристотелевских «Категорий» - Порфирию и Симпликию, и продолжил Фотий со своими учениками. Чтение и толкование логических трактатов Аристотеля и комментариев к ним, входящих в античную часть «Библиотеки», он позволял разнообразить только классическими историками и ораторами, а в качестве отдыха и развлечения использовал иногда эллинистических мифографов и софистические романы.
Наиболее важную и наиболее интересную часть для данной работы представляют те статьи «Библиотеки», которые связаны с историей литературы классической Греции. У Фотия встречаются характеристики всех десяти аттических ораторов и ораторов поздних, времени второй софистики.
В эстетических оценках, содержащихся в биографических пассажах и в пересказах произведений, легко усматриваются теоретические основы риторики, сложившиеся в период раннего эллинизма и изложенные Дионисием Галикарнасским и Гермогеном. Понятия, выработанные древними грамматиками и риторами, Фотий применяет в эстетических оценках читаемых авторов».
Фрейберг Л.А., Попова Т.В., Византийская литература эпохи расцвета IX-XV, М., «Наука», 1978 г., с. 25-27.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
