Германия
В пьесе Б. Брехта монах, обращаясь к Галилею, говорил:
«Несчастна страна, в которой нет героев».
Галилей ему отвечает: «Нет, несчастна страна, которая нуждается в героях…»
Немецкий драматург, теоретик так называемого эпического театра, режиссёр.
«Брехт, родившийся в 1898 году, принадлежал к поколению, которое можно назвать первым из трёх «потерянных». Люди его поколения, вступившие в мир в траншеях и на полях сражений Первой мировой войны, изобрели или присвоили этот термин, чувствуя, что стали непригодными для нормальной жизни; нормальность оказалась бы предательством того ужаса и того товарищества посреди ужаса, которые превратили их в мужчин, и, чтобы не предавать то, что несомненнее всего было их собственностью, они предпочли стать потерянными - как для мира, так и для самих себя. Эта позиция, общая для ветеранов всех стран, превратилась в своего рода духовную атмосферу, когда за ними последовали ещё два таких же «потерянных» поколения: первое, родившиеся лет десять спустя (в девятисотые годы), узнало - из довольно убедительных уроков инфляции, массовой безработицы и революционных беспорядков - непрочность всего, что ещё уцелело в Европе после четырёх лет бойни; следующее, родившееся спустя ещё десяток лет (в десятые годы), для вступления в мир получило на выбор нацистские концлагеря, испанскую гражданскую войну или московские процессы. Три эти группы, годов рождения приблизительно 1890-1920, были достаточно близки по возрасту, чтобы во время Второй мировой войны образовать единую группу - как солдаты или как эмигранты и изгнанники, как участники движения Сопротивления или как узники концлагерей и лагерей смерти, или как гражданские лица под ливнем бомб, те жители разрушенных городов, о которых Брехт, за несколько десятилетий перед тем, сказал в стихотворении:
Мы жили, лёгкое поколение
В домах, считавшихся крепостями
Мы возвели башни Манхеттена
И тоненькие антенны, развлекающие Атлантический океан.
От наших городов останется то, что сквозь них проходило, - ветер!
Дом радует гостя: гость его покидает.
Мы знаем, что мы мимолётны
И после нас не настанет ничто, о чём стоило бы говорить.
Это стихотворение из «Учебника благочестия» - «О бедном Б.Б.» - единственное, которое он посвятил теме потерянных поколений. Название, разумеется, ироническое; в заключительных строках он говорит, что «в грядущих землетрясениях, надеюсь, моя сигара не догорит в горечи», и это, в каком-то смысле, вообще характерно для его позиции - он, так сказать, переворачивает ситуацию: потеряно не только это невесомое племя, но и мир, который должен был их приютить. Никогда не думавший в категориях жалости к себе - даже в самом высшем смысле, - Брехт представлял довольно одинокую фигуру среди всех своих современников. Называя себя потерянными, они смотрели и на эпоху и на себя глазами девятнадцатого века; им было отказано, говоря словами Фридриха Геббеля, в «die ruhige reine Entwicklung» (в спокойном, чистом раскрытии всех способностей) - и они ответили ожесточённостью. Негодуя на то, что мир не предоставил им безопасного крова для индивидуального развития, они начали создавать специфическую литературу - главным образом, романы, в мире которых ничто не имеет значения, кроме психологических отклонений, социальных мук, личного отчаяния и общей разочарованности. Это не нигилизм; более того - назвать этих писателей нигилистами значило бы сделать им совершенно незаслуженный комплимент. Они не забирались достаточно глубоко - они были слишком сосредоточены на себе, - чтобы увидеть реальные проблемы; они помнили всё и забыли всё существенное».
Ханна Арент, Люди в тёмные времена, М., «Московская школа политических исследований», 2003 г., с. 250-251.
После прихода Гитлера к власти, Б. Брехт бежит через ряд стран в США. После войны он вернулся в Восточную Германию.
В конце 30-х годов Бертольт Брехт писал книгу: Ме-ти. Книга перемен. «Ме-ти» - это искажённое имя древнекитайского философа Мо-цзы. Используя идеи «И цзин» - классического китайского трактата об изменениях, Б. Брехт описывал различные явления и идеи европейского мира…
«Бертольт Брехт совершил открытие, он называет его эпической драмой. Он очень сердится, когда это открытие объясняют отсутствием у него конструктивного чутья. Открытие состоит в том, что он избегает всякой напряжённости драматического действия и любую антитезу, введённую лишь для того, чтобы это напряжение создать, любое нарочитое, целесообразное построение считает нехудожественным. Более того, брехтовская эпическая драма, в отличие от французского театра, не даёт никакой пищи для любопытства, излагая с места в карьер в наивной и чёткой форме ход последующих событий. По Брехту, вся суть заключается в том, чтобы зритель больше не обращал внимания на «что», а только на «как». Далее, по Брехту, необходимо следить за тем, чтобы зритель, боже упаси, не расчувствовался. Паразитический интерес к судьбе и жизни ближнего должен быть, по Брехту, изгнан из помыслов зрителей. Согласно Брехту, всё дело в той, чтобы человек в зрительном зале лишь созерцал события на сцене, стремясь как можно больше узнать и услышать. Зритель должен наблюдать за течением жизни, извлечь из наблюдения соответствующие выводы, отклонить их или согласиться, - он должен заинтересоваться, но, боже упаси, только не расчувствоваться. Он должен рассматривать механизм событий точно так же, как механизм автомашины. Совершенно необязательно также, чтобы зритель смотрел всю пьесу до конца. Поскольку он с самого начала поставлен в известность об отдельных фазах спектакля, он может определить, желает ли он увидеть, как ведёт себя герой в той или иной трудной или любопытной ситуации, как он борется, как он преображается или преображает других, как он относится к массе, растворяясь в ней или же противопоставляя себя ей, как он плывет по течению или против течения, как он гибнет».
Лион Фейхтвангер, О Бертольте Брехте / Собрание сочинений в 12-ти томах, Том 12, М., «Художественная литература», 1968 г., с. 646.
«К концу 20-х годов сформируется его театр и его эстетика - театр откровенно политический, агитационный, эстетика откровенно нетрадиционная, выворачивающая всё привычное наизнанку, пародирующая. Ибсен и Брехт только на первый взгляд кажутся полюсными противоположностями. Брехтовское «очуждение» должно в числе своих предков называть пьесы великого норвежца. Осмеливаюсь утверждать это не в результате прочитанных исследований, а как актёр, которому довелось играть и того и другого драматурга и который на собственном опыте ощутил это сходство. Политический театр Брехта старался разрушить привычные театральные эмоции, разорвать действие - зонгом, пародией, неожиданной параллелью, прямой публицистикой. Цель - заставить зрителя думать над реальной проблемой, а не переживать некую условную проблему. Для Брехта театр с его традициями, с его массовостью, с его силой воздействия - инструмент для пробивания дыры сквозь эмоции в сознание. Метод - резкий обрыв действия, смещение жанровое и ритмическое. Ибсен не имел подобных целей, не ставил подобных задач. Действие у него замкнуто в сюжете и не рвется. (Хотя вспомним «Пер Гюнта»!.. И всё же в большинстве пьес не рвётся.) Но внутри действия тонко и почти неуловимо происходит это самое смещение. И тогда - рывок от драмы почти к пародии, и тогда эти неожиданные реакции зрителя. Цель - пробить скорлупу театральности, вывести зрителей в реальный мир и поставить перед реальной катастрофой. Новыми средствами воздействовать на новых людей. Остеречь и заставить думать. Вот она - активная позиция автора».
Юрский С.Ю., Попытка думать, М., «Вагриус», 2003 г., с. 95-96.
«Воюя с аристотелевской драматургией, Бертольд Брехт хочет «умного театра». Он хочет, чтобы борющиеся мнения были не менее интересны, чем борющиеся страсти. Суть не в том, чтобы по-аристотелевски отпустить зрителя очищенным в бане катарсиса, а в том, чтобы отпустить его изменённым, вернее, чтобы посеять в нём зерно тех изменений, которые должны быть реализованы за пределами спектакля. Нужен не спектакль-кольцо, замкнутый на себя и сбалансировавший всех героев и злодеев, со всеми расплатившийся, но, наоборот, спектакль-спираль: кольцо, которое перекосилось, восходя в иные горизонты, нужен зритель, выводимый из равновесия».
Третьяков С.М., Берт Брехт / Страна-перекрёсток: документальная проза, М., «Советский писатель», 1991 г., с. 342.
«На следующий день после смерти Брехта в театре «Берлинер ансамбль» собрались пять вдов усопшего, шестая - Рут Берлау - была в отъезде».
Степанян В.Н., Жизнь и смерть знаменитых людей, М., «Аст»; «Зебра», 2007 г., с. 210.
«… Брехт предложил универсальный метод, как на репетициях найти в действиях живую непредсказуемость. Это называется: «Только не Б». Актёр сделал «А». Все, естественно, ждут, что он сделает «Б». Всё что угодно, только не «Б». Придите к необходимому действию нетривиально, неожиданно. Хороший метод, если есть время порепетировать и свежие идеи».
Митта А.Н., Кино между адом и раем, М., «Эксмо-Пресс»; «Подкова», 2002 г., с. 299-301.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
