Древний Рим
Древнеримский поэт.
Наиболее известные произведения:
- Метаморфозы / Metamorphoses в 15 книгах, где в 246 мифах рассказывается о сотворении мира их Хаоса и о его последующем развитии (позже это произведение часто рассматривалась как языческая библия…);
- Наука любви / Ars amatoria и Средство от любви / Remedia amoris, построенных, как научные трактаты его времени.
В первых 2-х книгах «Науки любви» подробно рассказано о том, как мужчине отыскать и ухаживать за любовницей, а в 3-й книге приведены аналогичные советы женщинам…
«Чему только нельзя научиться! Женщины даже плакать могут красиво! Они это делают, когда хотят! Иные нарочно не выговаривают некоторые буквы или шепелявят. Такой недостаток идёт им, поэтому они стараются говорить менее отчетливо, чем могли бы. Женщины, раз всё это выгодно для вас, обратите на это внимание!»
Овидий, Наука любви, М., «Эксмо-пресс», 1999 г., с. 365.
«Смыслом жизни для него была поэзия. Влечение к стихотворству с детства было у Овидия непреодолимым: «что ни старался я сказать прозою, выходили стихи». Впервые он выступил со стихами лет в восемнадцать, «раз или два лишь побрившись», и сразу имел шумный успех. Это были любовные элегии, самый популярный в Риме жанр; большой сборник элегий о любви к красавице Коринне (по-видимому, выдуманной) вышел около 18 г. до н. э. За ним последовала книга «Героид» - стихотворных посланий от мифологических героинь к мифологическим героям, затем трагедия «Медея», до нас не дошедшая, но в Риме знаменитая, затем проба пера в дидактическом жанре на легкомысленном материале - поэма «Притирания для лица», сохранившаяся лишь в отрывке, и, наконец, около 1 г. до н. э.- самое знаменитое из его произведений, «Наука любви», а около 1 г. н. э. - эпилог к ней, «Лекарство от любви». После этого наступила пауза: Овидий взялся за две большие эпопеи, которые должны были стать венцом его творчества, - «Метаморфозы», стихотворный свод почти всей греческой мифологии, и «Фасты», стихотворные вариации на темы полного римского религиозного календаря. Но слава лучшего римского поэта уже была им завоевана легко и бесспорно. Великие поэты старшего поколения, Вергилий и Гораций, сошли со сцены; поэты промежуточного поколения, Тибулл и Проперций, наставники Овидия в жанре любовной элегии, умерли рано; а среди сверстников Овидия, выросших уже в правление Августа, с ним никто не мог равняться. «Как я снизу вверх смотрел на старших поэтов, так на меня смотрели младшие», - со сдержанной гордостью вспоминал он в ссылке.
Стихотворство было модным занятием светской молодёжи, в «Письмах с Понта» (IV, 16) Овидий перечисляет не меньше тридцати поэтов своего времени и о каждом старается сказать доброе слово, но все они были забыты следующим же столетием, а Овидий остался навсегда.
Чем достиг Овидий такой популярности? Прежде всего - прямотой и широтой, с которой он выразил настроение молодого общества новой эпохи. Минуло время гражданских войн, когда всюду царила вражда, - настало долгожданное время мира, чтобы всюду могла царить любовь. Минуло время старинной простоты и скудости, когда любовь ценила силу и богатство, - настало время разборчивого приволья, когда любовь научилась ценить изящество, обходительность и вкус. Это прекрасно: «пусть другие радуются древности, а я поздравляю себя с тем, что рожден лишь теперь» («Наука любви», III, 121 - 122). Люди любят друг друга; добрый Август даёт им к этому возможность и поэтому встречает в них искреннейшую ответную любовь; благодушные боги «Фастов» о них заботятся; любвеобильные боги «Метаморфоз» подают им пример. Конечно, эта всемирная гармония не означает скучного однообразия: как всякая гармония, она слагается из разногласящих нот. но разногласия эти не страшны и не трагичны.
Не всегда любовь мужчины встречает в женщине ответную любовь - что ж, на такой случай, кроме «Науки любви», всегда есть и «Лекарство от любви». Не всегда сам Август понимает, чего хочет его любящий народ: например, он издает закон об обязательных браках (на который ропщет в одной из своих элегий Проперций), но и это не разлучит любовников с их внебрачными подругами. Не всегда, угождая одному богу или одному мировому закону, умеет человек не задеть и не нарушить других, но и за такое нарушение карой служит не гибель, а метаморфоза, и поток жизни, прихотливо преображаясь, продолжает катиться вечно. Мир - игра действий и противодействий, бесконечно сложная и стройная, но в этой игре никто не проигрывает, надо только знать правила игры и уметь ими пользоваться».
Гаспаров М.Л., Овидий в изгнании / Избранные статьи, М., «Новое литературное обозрение», 1995 г., с. 445-446.
Несколько из советов Овидия: «Те, кто хочет исцелиться от любви, займитесь делом…»; «Учиться дозволено и у врага…»
«Основной вопрос, волнующий автора, - это вопрос бессмертия. Тот, что был так актуален и для его современников, о чём свидетельствуют роспись вилл, устройство садов, изображения на саркофагах, тех, что и нынче украшают оживлённую и шумную Аппиеву дорогу в Риме.
Умершие неизменно изображаются в окружении муз и прославленных поэтов, с писчими табличками и музыкальными инструментами в руках. К царству Муз и Диониса приобщены здесь даже простые ремесленники и малые дети, все они жаждут «вознестись к звёздам».
На вилле римлянин живет в окружении стенной живописи, среди героев мифа, прославленных мудрецов и поэтов; в саду, воспроизводящем афинский ликей, - посреди мраморных статуй. Смертный как бы героизируется через культуру, и само коллекционирование произведений искусства возносит его над простыми смертными.
Поэзия - это не belles Lettres в современном смысле, она приобщает к божественным таинствам и дарует вечную жизнь. Недаром «Метаморфозы» кончаются многозначительным словом «vivam» (я буду жить), жить, воплотившись в бессмертное слово».
Вулих Н.В., Овидий, М., «Молодая гвардия»; «Соратник», 1996 г., с.85-85.
«… поздней осенью 8 г. н. э., Овидий был вызван во дворец. Император сурово встретил поэта и объявил ему свою волю. На следующий день Овидию было приказано покинуть Рим и отправиться в ссылку на далёкую окраину империи, к берегам Эвксинского Понта (Чёрного моря), в недавно присоединенный город Томы. Ему было запрещено когда бы то ни было возвратиться в Италию. Изгнание было вечным. […]
За два года до прибытия Овидия Томы были присоединены к Римской империи. Но это не избавило город от опасностей. Вокруг жили воинственные племена сарматов. Они часто воевали и не признавали римских законов. Сарматы не стригли волос, одевались в меховые шкуры и носили штаны, что казалось римлянам необычным и смешным. Сарматы совершали частые набеги, опустошали окрестные селения, угоняли скот, уводили в рабство жителей. Иногда они подходили к самым городским стенам. Трудно приходилось Овидию на новом месте. В Риме он привык к жизни богатого, избалованного человека. Прежде ему не приходилось служить в армии: он и смолоду не был охотником до войны. Теперь же, под старость, приходилось брать в руки меч, надевать на седые волосы шлем и вместе с римскими легионерами отражать набеги сарматов. […]
Шли годы, Овидий постепенно привыкал к чуждому быту, к холодной зиме. Летом 14 г. н. э. умер 75-летний Август. Власть в империи унаследовал его пасынок Тиберий, сын Ливии. Во враждебном отношении к нему Тиберия и Ливии Овидий не сомневался. Стало ясно, что помилования ожидать не приходится. Поняв, что ему не суждено вернуться на родину, Овидий стал сближаться с жителями Том. Он научился говорить на их языке и даже сочинял стихи на гетском наречии. Однажды он выступил на празднике с чтением своих стихов, и горожане наградили его почётным лавровым венком. Овидий учил детей, лечил больных, помогал соседям советами. Римский аристократ нашёл общий язык с теми, кого ещё недавно считал варварами. Местные жители тоже привыкли к поэту и полюбили его. Овидий был удостоен чести, какой не оказывали ещё ни одному иноземцу, - его освободили от всех налогов. Когда он состарился и ослабел, местные жители окружили вниманием поэта, помогали и кормили его. Благодарный Овидий писал:
В горькой моей судьбе вы меня обласкали, согрели...
Даже родной мой Сульмон не был так добр ко мне...
До последних дней жизни поэт тосковал о Риме и мечтал возвратиться на родину, которой ему так и не суждено было увидеть. В 18 г. н. э. Овидий умер. Незадолго до этого ему исполнилось 60 лет. Перед кончиной он просил перевезти его прах в Рим. Однако это не осуществилось.
С течением времени могила Овидия затерялась. Но слава великого поэта росла и в Риме, и далеко за его пределами.
18 столетий спустя другой великий поэт, А.С. Пушкин, тоже был сослан в Причерноморские степи. Здесь уже давно не было древних кочевых племён - гетов и сарматов. По степи кочевали цыгане. Пушкин полюбил это древнее племя, не раз бродил с ними, сидел у таборных костров, беседуя со стариками. Он услышал здесь рассказ, который так поразил его, что он включил его в свою поэму «Цыганы»:
Царём когда-то сослан был
Полудня житель к нам в изгнанье...
Он был уже летами стар.
Но млад и жив душой незлобной:
Имел он песен дивный дар
И голос, шуму вод подобный,
И полюбили все его...
Он ждал: придёт ли избавленье.
И все, несчастный, тосковал,
Бродя по берегам Дуная,
Да горьки слёзы проливал,
Свой дальний град воспоминая...».
Знаменитые греки и римляне: 35 биографий выдающихся деятелей Греции и Рима / Авторы и составители: М.Н. Ботвинник и М.Б. Рабинович, СПб, «Эпоха», 1993 г., с. 437-441.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
