Франция
«Трудно придумывать идеи и
легко придумывать фразы;
этим объясняется успех философов»
Андре Моруа
Французский писатель, классик биографического жанра. Настоящее имя - Эмиль Эрзог.
«Знаток русской классической литературы, Моруа припоминает случай из далёкого детства. Мальчику было одиннадцать лет, когда учитель словесности подарил ему книгу «Славянская душа» с рассказами Пушкина, Гоголя, Толстого. Старый учитель сказал: «Ты будешь писателем. Через двадцать лет это тебе пригодится». Он не ошибся... «Так началась, - говорит Моруа, - моя большая любовь к русским писателям; с тех пор я никогда не переставал ими восхищаться».
Наркирьер Ф.С., Андре Моруа: жизнеописания Гюго и Бальзака /От Роллана до Моруа: этюды о французских писателях, М., «Советский писатель», 1990 г., с. 260.
«На перекрёстке двух дорог - психологического романа и исторического исследования - как раз и складывается литературный жанр, который принёс Моруа всемирную известность, жанр биографического романа или художественной биографии (точность термина не имеет здесь решающего значения: всё дело в акцентах на художественном вымысле или документации, которые расставляет автор). Как понимает сам Моруа законы и особенности биографических произведений? Ответ даётся в цикле лекций, прочитанных им в Кембриджском университете в 1928 году и опубликованных под заглавием «Виды биографического жанра». Свою главную задачу автор видит в «смелых поисках истины», правды о человеке во всей его сложности, противоречивости. Это общее правило конкретизируется применительно к избранному писателем жанру. Один из основных вопросов, одна из главных трудностей - как сочетать научный подход, обладающий, по словам Моруа, «прочностью гранита», с методом художника, искусством, «воздушным, как радуга».
Ф.С. Наркирьер, Андре Моруа: жизнеописания Гюго и Бальзака / От Роллана до Моруа: этюды о французских писателях, М., «Советский писатель», 1990 г., с. 235.
«У нас есть физические средства уничтожить цивилизацию и род человеческий; у нас нет моральных средств предотвратить это уничтожение. Народы с грозным видом потрясают межконтинентальными ракетами, и где гарантия, что они в конце концов не предпочтут уничтожить всё и вся, лишь бы не потерять свой престиж. Одна из задач Вашего поколения (если Вы на это способны) - положить конец этим глупым ребяческим выходкам.
Герои Гомера могли вволю браниться друг с другом - Бог с ними, они решали вопросы чести в поединке, рискуя только собственной жизнью. Государи XVIII столетия силой отбирали друг у друга земли - это ещё куда ни шло (хотя поведение их не назовёшь благородным); в их времена сражались лишь военные.
Но нельзя допустить, чтобы те, кто стоит у кормила власти в наши дни, развязали ядерную войну. Никакая распря, в особенности словесная, не стоит сотен миллионов жизней... Уже сейчас некоторые дальновидные и трезвые руководители государств поняли это. Они удерживаются от потоков брани. Но в мире ещё остается много бесноватых, и миссия Ваша не из лёгких, от Вашей победы над словопрениями зависит судьба рода человеческого. […]
Опасность нашего времени не в том, что на земле живёт кучка безнравственных людей, авантюристов, бандитов и разбойников. Эти отбросы общества существовали всегда; случалось даже, что из низов выходили великие люди.
Особая опасность нашего времени в том, что ныне писатели искренне уверены, что, оправдывая аморализм, мягкотелость, закон джунглей и безобразное искусство, поступают мужественно. Меж тем ничего героического тут нет; это самый пошлый конформизм.
Опасность, по словам одного из Ваших ровесников, состоит в том, что «вместо философского учения нам предлагают заклинания, вместо литературной школы - правила пунктуации, вместо религиозного возрождения - аббатов-психоаналитиков, вместо мистики - абсурд, вместо счастья - комфорт».
Другая опасность - в том, что публика утратила способность воспринимать произведения искусства. В XVII веке любители искусства и литературы имели вкус, и он редко изменял им. […]
В мире творятся немыслимые безумства. В английских газетах сообщалось о концерте тишины, который дал однажды некий безвестный пианист. Шумная реклама сделала своё дело - в день концерта зал был полон. Виртуоз тишины садится за рояль и играет, но поскольку все струны сняты, не раздаётся ни единого звука. Люди в зале косятся друг на друга. Каждый ждёт, что сделает сосед, и в результате вся аудитория сидит затаив дыхание. После двух часов гробовой тишины концерт оканчивается. Пианист встаёт и кланяется. Его провожают бурными аплодисментами. На следующий день виртуоз тишины рассказывает эту историю по телевизору и в заключение признаётся: «Я хотел посмотреть, как далеко простирается человеческая глупость; она безгранична».
Андре Моруа, Открытое письмо молодому человеку о науке жить, в Сб.: Сенека, Честерфилд, Моруа, М., «Политиздат», 1992 г., с. 316-317.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
