Россия (СССР)
Книга А.В. Эфроса «Репетиция - любовь моя» открывается фразой:
«Артисты - это как бы женская половина творческого человечества…»
Отечественный театральный режиссёр. Жена - критик Н.А. Крымова.
Его спектакли обычно характеризовались критиками как «психологический театр»
«Скверно ведь, если учитель в школе слабее своих учеников. А так бывает, если те много читают, интересуются многим, а учитель сильно отстал. Но ведь учитель учит каких-нибудь сто человек. А сценарист, или режиссёр, или редактор фильма учат миллионы людей. Учат, часто находясь на таком отчаянно низком уровне. За много лет режиссёрской практики я привык читать сценарии и пьесы. К сожалению, многие из них плохие. Плохи они не тем, что неумело написаны, с незнанием законов кино или театра, а потому, что в них нет почти никакого содержания. Я говорю «почти», потому что какое-то содержание там так или иначе должно быть, раз написано семьдесят страниц. Но это настолько мизерное содержание, что мучительно дотягиваешь до середины и всё же бросаешь читать. […]
… иногда люди не понимают природу театра. Они сердятся, когда театр самостоятельно мыслит, имея дело с классическим произведением. Впрочем, по виду они спорят, конечно, не с самой идеей самостоятельности, а с тем, что в том или ином спектакле, по их мнению, классика искажена. Но при этом люди невольно выдвигают своё понимание, которое нередко бывает просто традиционным, привычным. Такая привычность легче прячется за словами, чем когда ей приходится предстать на сцене. Пишущим статьи об искусстве кажется иногда, что они знают истину, а театр её не знает. Конечно, бывает и так, но плохо, когда при осуждении того или иного спектакля как бы незаметно просачивается мысль, что театр должен сделать только то, что уже известно критикам. Их собственные убеждения бывают им дороже, чем искренняя попытка понять и почувствовать чужое творчество».
Эфрос А.В., Профессия: режиссёр, М., «Искусство», 1979 г., с. 223 и 236.
«Лучшие спектакли Эфроса невозможно пересказать, как симфоническую музыку или, вернее, хороший джаз, который он обожал. В них покоряла летучесть, импровизационная лёгкость, которая была введена в чёткие берега замысла. Он научил своих актёров жёсткости рисунка, «эмоциональной математике». Научил их импровизации в заданном квадрате, в «границах нежности», как он иногда говорил на репетициях. Никакой особой теории у него не было, он был в большой степени интуитивист и занимался только тем, к чему имел душевную склонность. Низкий болевой порог, как бы отсутствие кожи, в которых он полагал особенность природы больших артистов, были его собственной природой. Он мог заплакать или упасть в обморок от остроты переживания какого-то театрального момента. В его тёмных восточных глазах, даже когда он смеялся, оставалась тревога. При этом чуждость, если не враждебность открытому «социальному жесту», тому, что у нас называлось тогда гражданственностью. Он не умел пить - что в нашем театре противоестественно и даже опасно: под рукой нет самого доступного боль - и душу - утоляющего средства. Для него работа - как запой, с утра до поздней ночи».
Смелянский А.М., Предлагаемые обстоятельства: из жизни русского театра второй половины XX века, М., «Артист. Режиссёр. Театр», 1999 г., с. 67-68.
А.В. Эфрос считал: «Высший актёрский аристократизм - знать, что это придумал не ты, но с легкостью подхватить задачу, то есть игру в это задание, и красиво и простодушно выполнить». Но очень многие этого стесняются. А как же - самолюбие! Помимо самолюбия бывают, конечно, ещё какие-нибудь препоны, которые мешают актёру начать репетицию, но все эти «препоны» - только для того, чтобы не репетировать, вернее, оттянуть начало».
Яковлева О.Я., Если бы знать…, М., «Аст»; «Астрель», 2003 г., с.159.
Незадолго до смерти, в 1987 году, режиссёр сказал: «… мне часто хочется посидеть с молодыми, о чём-то поспорить, определить сегодняшние болевые точки в искусстве. Но такого общения нет. Во всяком случае, какое-то отчуждение очевидно. […] очень хотелось поучаствовать в какой-то настоящей творческой дискуссии. В свое время знаменитой была дискуссия о методе физических действий. Сколько пользы она принесла! Мы создавали целые студии для того, чтобы проверить, что такое метод физических действий и метод действенного анализа. Пусть мы сейчас работаем совсем не так, но те споры и знания как-то вошли в нашу плоть. Мы хотя бы знаем, что это такое».
Исмаилова Н.Х., Анатолий Эфрос: «Жизнь вообще очень драматична» (интервью) / Этюды об искусстве, М., «Известия», 1989 г., с. 238.
«Я однажды спросил его, зачем он так много работает, - постановка в театре, а то и в двух, плюс ещё телевидение, кино и т.д. Он сказал мне: «Знаешь, это для меня как наркотик. Когда у меня час свободный, меня одолевают чёрные мысли».
Гребнев А.Б., Дневник последнего сценариста, 1942-2002, М., «Русский импульс», 2006 г., с. 363.
Учитель: М.О. Кнебель.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
