Философия
Отдельные философские парадигмы, метафоры и идеи…
Категории / Картины мираПредельные категории, различные картины (модели) мира
ПостэндшпильДело творческой личности, после ёё физической смерти
X
Категории Гегеля и его последователи
«В качестве основных категорий гегелевской философии можно назвать следующие: бытие, небытие, становление, качество, количество, мера; тождество, различие, противоречие, основание; отношение, сущность и явление, форма и содержание, причина и следствие, субстанция и взаимодействие; возможность, действительность, случайность, необходимость.
Гегель также учил о категориях группы «Понятия», исследуя их в заключительной части «Науки логики». […]
К Гегелю восходит культурно-историческая трактовка категорий, развитая в ряде систем, примыкающих к философии культуры. Дистанцируясь от теологических интерпретаций великого философа, нельзя не признать, что гегелевский анализ категорий содержательно самый интересный. Гуссерль и его школа очень подробно описывают околокатегориальную среду, но (можно согласиться в данном случае с оценкой Н. Гартмана) собственно категориальный анализ, предлагаемый «Наукой логики», непревзойдён по сей день. Дело не только в расширении номенклатуры категорий, хотя это немаловажно, и более тонкой диалектической их обработке. […]
Под «духовно-конкретным» Гегель понимал культурно-историческое творчество. В его системе развитие есть не что иное, как работа Бога (Абсолютного Духа) в истории. На наш взгляд, такая оценка культурно-исторического процесса, включая роль в его составе категорий, понятых в качестве «приводящих ремней» и универсальных механизмов, которыми дух движет историю, при всей её эвристичности, мягко скажем, неточна.
Культурно-историческое творчество в широком его понимании (государство, право, мораль / наука, искусство, философия) - это результат душевно-духовной деятельности человека и человечества. Отсюда кавычки в термине «духовно-конкретное». Животные, т. е. существа сугубо душевные, психическая жизнь которых не имеет духовной вертикали, конечно, не создают ни государства, ни искусства, ни философии, но эти формообразования исторической жизни не являются результатом работы чистых духов - ангелов и Бога. В раю не было ни науки, ни права. Они - феномены здешнего мира, возникшие в результате смешения духа с душевной стихией. Чисто духовная деятельность (насколько она вообще возможна после всё смешавшего в составе человека грехопадения) реализуется в отношении к Богу, т. е. в религии (потенциально) и актуально в Церкви. Во всех остальных своих исторических формообразованиях (не исключая и философии) дух в разных пропорциях смешан с душевной стихией и зависим от неё.
Тем не менее, до Гегеля такого не делал никто. Категории предстали в системе абсолютного идеализма не только всеобщими формами рационального познания, но творящими духами истории, теми парадигмами, созерцая которые Демиург (Абсолютный Дух, по Гегелю) создаёт не только космос, но и содержательную ткань культурно-исторической жизни. Между прогрессирующим развитием мировой культуры (в первую очередь философии как её интеллектуального экстракта) и логической структурой разума возникает не прямая и симметричная, но конгениальная связь. Противоположности «логического и исторического» проникают и отталкиваются друг от друга, борются (как бы ни был опошлен этот смыслообраз советским марксизмом, он по сути верен). Философия выражает в понятиях дух эпохи, т. е. главное в поведении и мышлении её фактических создателей. Категории философии, например «мера» у Платона и «форма» у Аристотеля, «субстанция» у Спинозы и Лейбница, суть не абстракции, а наиреальнейшее в истории - схемы Дела, создавшего ту или иную культурно-историческую формацию.
От Гегеля расходятся три линии в интерпретации природы категорий - психологическая, логическая и историческая.
Психологизм (Гербарт, Файхингер, Пиаже) в философском отношении наименее интересен. Он коренится в английском эмпиризме и скептицизме Юма, согласно которому всеобщие понятия - сформировавшаяся привычка, действующая верой. Было бы неточным оценить концепцию Пиаже в качестве чистого психологизма. В плане метафизических корней он ближе всего, пожалуй, к Лейбницу, который рассматривал врождённые идеи как бы «дремлющими» в душе человека. Пиаже и его школа своими исследованиями генезиса элементарных логических структур и, в частности, процессов формирования понятия числа у ребенка иллюстрируют «категориальное пробуждение». Назовём так процесс просвещения эмпирического субъекта субъектом трансцендентальным. Психологизм сообщает интересные детали, но не может убедительно ответить на вопрос о причине универсальности структуры человеческого мышления.
Логическая линия представлена неокантианцами. По Когену, категории суть законы мысли, конституирующие опыт (познано то, что категориально оформлено). Наторп трактует категории и как структуры рассудочного мышления, и как формы творческой деятельности и формирования маршрутов самой жизни, обозначая грань узкологического их понимания. По Риккерту, категории выступают принципами трансцендентального конструирования предметов познания. По Виндельбанду, они суть формы соотнесения чувственно полученной информации с самой собой либо с разумом. У кантианцев анализ категорий конкретизируется, но не даёт принципиально нового. Логико-интроспективную линию в анализе категорий, по сути, продолжает и самое популярное, пожалуй, философское течение истекшего века - феноменология, в рам- ках которой сделано много интересных наблюдений о деталях и механизмах познавательного процесса.
Историческая линия связана с марксизмом и с философией культуры. По Марксу, формы собственности суть не что иное, как категории исторического творчества, подобные категориям гегелевской логики. Экономика - вот подлинная логика истории, согласно Марксу. Категории собственности исторически творятся, по крайней мере, их система является открытой, появляются новые формы категориальных синтезов, в этом смысле марксизм являет своеобразное «социальное неокантианство» в том смысле, что в нём всё, как и в неокантианстве, базируется на «ценностях», но не на моральных, а материальных. Философия культуры приходит к понятию культурных универсалий. Использование средневекового термина помогает отличить парадигмы, матрицы, коды культурно-исторической жизни и творчества от категорий в точном и исторически первичном логическом значении слова. Сам марксизм (по крайней мере, в интерпретации франкфуртской школы) эволюционировал от экономического к системно-культурологическому детерминизму. Категории собственности оказываются частным случаем «феноменов культуры», если пользоваться терминологией Шпенглера, или аспектом «символических форм», если пользоваться понятийным инструментарием Кассирера.
Надо признать, что в советской философии проблематика категорий оказалась одной из самых разработанных тем. Этому были вполне объективные причины. Самому Марксу принадлежит горделивое выражение о том, что гегелевская диалектика якобы «стоит на голове», по коей причине её-де надо «поставить на ноги». Диалектика стоит на голове скорее в марксизме, что стало одной из косвенных причин того переворачивания социальных порядков с ног на голову, которое случилось в России.
В Советской стране перед работниками умственного труда, задействованными на ниве философствования, ставилась задача «догнать и перегнать» Гегеля не только в части метода, что сделали уже сами классики, но и системы. На построение системы у основоположников самого передового учения не хватило времени, «...потому что наши дни на земле тень» (Иов 8:9)».
Бурлака Д.К., Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику, СПб, «Русский христианский гуманитарный институт», 2007 г., с. 114-118.
