Подготовка профессиональной элиты
Изучение гениев, талантов, творческих личностейРазличные научные подходы к изучению творческих личностей
X
По воспоминаниям сотрудника, И.В. Курчатов так размышлял о формировании творческой личности:
«… способности - это одно, а влечения - другое. Тут бывает полное несовпадение. Молодых людей надо так воспитывать, чтобы их стремления соответствовали природным данным. Это, так сказать, оптимальный вариант развития. Поэтому в юности очень важно иметь наставника - человека опытного и дружески к тебе расположенного. Я это хорошо знаю по себе. Мне встретились замечательные люди и помогли во многом».
Игорь Васильевич начал рассказывать о профессоре С.Н. Усатом, у которого он учился в Симферополе, а потом работал в Баку, об академике А.Ф. Иоффе. Он говорил о решающем значении, которое играет в воспитании учёного пройденная им школа - преемственность и традиции, под влиянием которых формируются его взгляды. «Если этого нет, то он рискует остаться самоучкой. Возьми, например, Ленинградский физико-технический институт, который ты знаешь, где жизнь, что говорится, била ключом: как много он нам дал! По существу, целое поколение наших физиков вышло оттуда...»
Я знал, что вопрос о подготовке - скорее даже не о подготовке, а о воспитании молодых учёных постоянно занимал и тревожил Курчатова. Мне приходилось слышать, как он с беспокойством говорил о том, что мало у нас по-настоящему крупных научных открытий, особенно в области экспериментальной физики.
«Как ты думаешь, почему это так? - Игорь Васильевич с любопытством смотрел на меня, ожидая ответа. «А почему не появляются у нас писатели масштаба Льва Толстого или художники и учёные, равные Серову и Павлову? Почему не приходит новое поколение гениальных людей? Куда они исчезли?..
По-моему, нашим молодым учёным не хватает культуры, большой, настоящей культуры, той самой культуры и широты взглядов, которые только и позволяют человеку рассуждать смело и непредвзято. Ведь учёный - это прежде всего мыслитель...»
Курчатов молчал, внимательно рассматривая перегоревшую лампочку от микроскопа, найденную им на столе.
«Разве это не так, Игорь Васильевич?» - «М-да... Насчёт того, чтобы мыслить смело и непредвзято, ты совершенно прав. Но что, строго говоря, следует понимать под культурой учёного? В первую очередь, он должен быть хорошим специалистом, основа всего - это специальные знания, так сказать, техника учёного. Это в какой-то мере похоже на профессиональную технику художника или музыканта. Но одной такой техники, конечно, мало, она ещё не есть творчество. Можно знать очень много и не создать ничего... Однако и обилие идей тоже часто оказывается пустым цветением. Недаром Эйнштейн сказал, что хорошие идеи приходят так редко... По-видимому, секрет состоит в том, что нужно уметь подмечать все непонятное и противоречивое и уметь добираться до его сути. А для этого нужен особый склад ума - наверное, та самая культура, о которой ты говорил, если ты именно это имеешь в виду...»
- «Конечно. Но как возникает этот особый склад ума? Тут, наверное, даже для большого таланта одного развития в рамках избранной специальности недостаточно. Одной физикой тут не отделаешься, хотя она и будет определять характер всего мышления. Поэтому мне кажется, что, например, продраться сквозь философскую статью или почувствовать, понять по-настоящему того же Глюка, которого мы сегодня слушали, - это занятие вполне серьёзное и даже в некотором роде необходимое. Оно основательно расшевелит мозги и заставит задуматься над множеством вещей... Наверное, недаром Бор, Гейзенберг и наш Фок столь же крупные философы, как и физики, а Планк и Эйнштейн были первоклассными музыкантами.
Всё это так, но я уверен, Игорь Васильевич, что основное условие, дающее возможность проникнуть в неизвестное, это, действительно, непредвзятость, свобода построения любых логических конструкций, пусть даже самых фантастических и безумных. А о какой свободе такого рода можно говорить у нас, особенно после разгрома биологии в 1948 г.? И ведь то же самое всякие там диалектические материалисты хотели учинить и в физике - помните историю с письмом и с переводом, что я для вас сделал? Вот вам простая причина, почему у нас нет больших открытий. Имя ей - догматизм».
Борода рассеянно смотрел в раскрытый журнал. «Помнишь, мы с тобой однажды слушали Абендрота?»
Я очень хорошо запомнил этот концерт в Большом зале Консерватории, где случайно встретился с Курчатовым. Был он тогда какой-то необычный, улыбчивый, притихший и чуточку грустный. «То, что ты сказал, в общем, правильно. Учёный, конечно, должен впитать в себя очень много. Как раз в этом смысле я и говорил о значении школы, о связях учёных, об их взаимном влиянии, которое должно продолжаться всю жизнь...
Неоперившийся новичок, попавший в такую среду, какая существовала, положим, в Копенгагене или Ленинграде, должен был или подняться - во всём подняться - до её уровня или уйти. Другого ему не оставалось...
Но и сформировавшиеся учёные обязательно должны находиться в тесном контакте. По-моему, только такое сообщество и рождает передовые идеи. Они, то есть такие идеи, в общем, никогда не возникают у одного человека, а сначала, что говорится, носятся в воздухе, и в известный момент кто-то - может быть, наиболее талантливый и смелый - делает последний шаг и формулирует новый принцип. Ты посмотри, как получилось хотя бы с теорией относительности. Пуанкаре, в сущности, вплотную подошёл к ней, но не сделал самого последнего шага, который выпал на долю Эйнштейна. Эйнштейн ввёл принцип постоянства скорости света, что сразу все изменило... - Игорь Васильевич говорил медленно, как бы рассуждая с самим собой. - Мне как-то рассказывали об Оппенгеймере. Его, кстати, очень любят студенты. Он с одинаковым блеском читает лекции и по физике, и по литературе. Слывёт у них знатоком индийской поэзии... Но вот Ферми - тот, кажется, кроме физики, ничем особенно не увлекался...» - «Хватит, пожалуй, и того, что он был одновременно и теоретиком, и экспериментатором. В наше время это, по-видимому, величайшая редкость».
Соколов Ю.Л., По дороге времени, в Сб.: Курчатов в жизни: письма, документы, воспоминания (из личного архива) / Автор-составитель Р.В. Кузнецова, М., «Мосгорархив», 2002 г., с. 546-547.
