Россия (СССР)
«Ведь в искусстве как?
Одни сдают мочу, другие – семя.
А принимают-то по весу!»
В.Б. Шкловский
Отечественный писатель и литературовед.
«Таким образом, футуризм есть первое в истории сознательное искусство, а формальная школа есть первая научная школа искусства. Усилиями Шкловского - заслуга не маленькая! - теория искусства, а отчасти и само искусство из состояния алхимии переведены наконец на положение химии. Провозвестник формальной школы, первый химик искусства даёт попутно несколько дружественных шлепков тем футуристам-«соглашателям», которые ищут мост к революции и пытаются его найти в теории исторического материализма».
Троцкий Л.Д., Формальная школа и марксизм / Литература и революция, М., «Красная новь», 1923 г., с. 119.
«Свой своеобразный литературный стиль Шкловский заимствовал у Василия Розанова, автора «Опавших листьев» и других интересных книг. Но кто в двадцатые годы знал, и помнил, и почитал Розанова?..»
Шаламов В.Т., Воспоминания, М., «Аст», 2003 г., с. 74.
Есть другое мнение на этот счёт, написанное человеком, очень хорошо лично знавшим В.Б. Шкловского – Эльзой Триоле:
«Они виделись редко - жили в разных странах, но хорошо знали друг друга по книгам. Эльза переводила Шкловского, она ценила его как писателя, хотя высказывала и такие суждения (в письме к ЛЮ): «Просмотрела Витину книгу. Не берусь судить серьёзно, но кажется мне, что этот мозаичный стиль по-прежнему результат обыкновенной лени, и блестящие наблюдения, замечания не дают логического развития мысли, а понатыканы, как булавки в подушечку. И лучше всего о нём сказано им самим: «Как всегда то, что написано - недописано, недокончено, а книга уходит со станции стола». Уж если продолжать сравнение, то хорошо бы начальнику станции не отпускать состав несцеплённым - вагоны налезают друг на друга, сталкиваются, сходят с рельс, тут и крушение недалеко».
Катанян В.А., Прикосновение к идолам. Воспоминания, М., «Захаров», 2002 г., с. 115.
«Мне мало пришлось монтировать, сидя за монтажным столиком. Здесь я в кинематографе младенец. Но соединять куски при переосмысливании ленты мне приходилось. Тут у меня есть практический опыт. В немом кино один режиссёр по сценарию Сергея Третьякова снял картину. Она была патетична, красива, полна экзотики. Я не хочу называть фамилию режиссёра, потому что у нас тоже существуют «врачебные тайны». Картину не выпустили в прокат. И этому режиссёру-оператору, для которого это была первая картина, сказали, что больше он не будет никогда работать в кино. Я предложил перемонтировать картину. Мне отказали. Тогда я сказал, что перемонтирую её бесплатно и без досъёмок. Это сделать разрешили. Но я знал одну тайну, которую мне когда-то открыл Горький: нельзя строить лестницу без площадок, площадки дают отдых. Нельзя делать драму, которая состояла бы из одних душераздирающих кусков - человеку нужен отдых для переживания. Нельзя сделать комедию, в которой люди всё время смеялись бы, потому что смех заглушит следующий комический эпизод, его экспозицию; смех задушит смех. Я посоветовался с режиссёром и предложил ему найти уже снятые куски, похожие по костюмам и пейзажам на материал его картины, и разбавить картину, введя в неё 300 метров материала, в котором ничего не происходило бы. Картина была принята, она получила премию, режиссёра прославляли. После этого он снял несколько превосходных картин. Его вещь была правильно снята, но она была неправильно смонтирована: не была вымыта и вытерта после рождения».
Шкловский В.Б., Эйзенштейн, М., «Искусство», 1972 г., с. 135.
«В январе 1973 года В. Шкловскому исполнилось восемьдесят лет. В беседе с П. Антокольским, опубликованной в еженедельнике «Неделя», юбиляр сказал «Я написал сорок или сорок пять книг, двадцать сценариев, и чёрт с ними, я ещё напишу. Но вот какое дело. Считаются богатыми руды, если на сто пудов, я говорю по-старому, земли - два золотника золота. Его мыли греки на бараньих шкурах, и на них оставались золотники, и шкуры эти назывались золотым руном, и за ними ездили аргонавты. Время моет нас. В нас самих сто пудов чепухи, ошибок, быта, ссор, непонимания друг друга. Всё это дым, но два драгоценных золотника надо сохранить о себе. Право времени - нас просеивать, принимать или не принимать и делать из нас одно слово в своей песне. И человек, который остался в трёх страницах, - это очень много».
Хургин Я.И., Как объять необъятное, М., «Знание», 1979 г., с. 30.
В.Б. Шкловский придумал легенду-метафору:
«Гамбургский счёт - чрезвычайно важное понятие.
Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера.
Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы.
Они борются при закрытых дверях и завешанных окнах.
Долго, некрасиво и тяжело.
Здесь устанавливаются истинные классы борцов, - чтобы не исхалтуриться.
Гамбургский счёт необходим в литературе».
Шкловский В.Б., Гамбургский счёт: Статьи - воспоминания - эссе (1914-1933), М., «Советский писатель», 1990 г., с. 331.
