Германия
Немецкий молекулярный биолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за 1969 год с формулировкой: «за открытия, касающиеся механизма репликации и генетической структуры вирусов».
Изучал квантовую механику в университете Гёттингена.
«- Почему вы решили, что наука - ваше призвание?
- По-моему, самый уместный ответ, который я могу дать, такой: я ещё в молодости понял, что наука - это прибежище для чудаков, для людей робких, не приспособленных к жизни.
Может быть, в прошлом это было ещё более справедливо, чем сейчас. Если вы в 20-х годах учились в Гёттингене и ходили па семинар «Структура вещества», который вели Дэвид Гилберт и Макс Борн, то вам стоило только войти, чтобы понять, что вы попали в сумасшедший дом.
Каждый из присутствующих был явно ненормальным. Самое меньшее, что вы могли сделать, чтобы приспособиться, - это начать заикаться.
Роберт Оппенгеймер, когда был дипломником, счёл нужным выработать у себя очень элегантную манеру заикаться - «нюм-нюм-шом».
Макс Дельбрюк: «Homo scientificus по Беккету, или Об одержимости в науке», в Сб.: Краткий миг торжества. О том, как делаются научные открытия / Сост.: В. Черникова, М., «Наука», 1989 г., с. 318.
Позже стажировался в Англии, Швейцарии и Дании, где познакомился с Вольфгангом Паули и Нильсом Бором.
В 1934 году познакомился в Германии на семинаре физиков и биологов с идеями Н.В. Тимофеева-Ресовского.
В 1937 году Макс Дельбрюк уехал в США.
«… посмотрите на пятилетнего ребёнка, одержимого какой-нибудь творческой проблемой и злящегося на то, что решить её не удаётся. Предметом такой одержимости может быть всё что угодно, и вовсе необязательно приписывать учёному стремление раскрывать тайны природы или «улучшать наше физическое существование». Именно это причудливое свойство, эта способность к сублимации других душевных сил были даны эволюцией пещерному человеку. И человек получил от эволюции больше, чем просил: это свойство вывело нас из пещер в космос, но оно же вполне может стать причиной нашей гибели.
- К невротическим навязчивым идеям склонны многие. Но неясно, как мы избираем для себя проблемы. Не может ли человек избрать проблему просто потому, что кто-нибудь скажет, что для науки она очень важна, а человеку станет не по себе: какого черта, почему это я не могу её решить, пусть даже сама проблема меня не интересует?
- Согласен. Наука выглядит как великолепный храм, огромное и хорошо спроектированное здание, создававшееся непрерывными усилиями многих поколений на протяжении многих веков. Конечно, это не храм, потому что он никогда не проектировался. Это только студенту кажется, будто храм науки был спроектирован. Студент берёт три тома Фейнмановских лекций, 1300 страниц замечательного учебника «Органическая химия» и другие учебники и говорит: «Ага, 150 лет назад они дошли вот досюда. За это время было достроено вот что, и теперь я продолжаю вот отсюда». Я хочу сказать, что наука - это совсем не то. Наука - это сначала игра, потом навязчивая идея, но вовсе не выполнение задания: «Эй ты, положи свой кирпич на странице 1065, иначе не защитишь диссертацию». Если вы спросите такого учёного, что он делает, он, конечно, может вам ответить: «Строю храм». Но скорее он скажет: «Таскаю кирпичи» - или даже: «Зарабатываю по 4,4 доллара в час».
Макс Дельбрюк: «Homo scientificus по Беккету, или Об одержимости в науке», в Сб.: Краткий миг торжества. О том, как делаются научные открытия / Сост.: В. Черникова, М., «Наука», 1989 г., с. 325.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
