Россия (СССР)
Русский адмирал и государственный деятель, Президент Российской академии с 1813 по 1841 год и Министр народного просвещения с 1824 по 1828 год.
В 1803 году А.С. Шишков издал книгу: «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка». Автор полагал, что русская литература должна ориентироваться на старославянский язык и фольклор.
«Президент Академии наук Шишков явился тем застрельщиком, вокруг которого объединилось дворянско-вельможное консервативное начало, справедливо считавшее, что вместе с классиками литература уходит от них, стремясь выразить чувства и настроения более широких слоёв, приближается к жизни, на которую нельзя полагаться, ищет нового читателя. Шишков, правда, не формулировал своих нападок социальным моментом, этот классовый момент ясен только для нас, но с большою запальчивостью, то в одном сочинении, то в другом громил он карамзиновскую стилевую революцию.
Изданная им в 1793 году книга под названием «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» собрала вокруг него целый ряд пособников. Несмотря на множество диких утверждений его, Шишков сумел создать в виде кружка «бесед русского слова» высший писательский синедрион, боровшийся с невежеством. В него вошли Державин, Дмитриев, граф Разумовский, граф Завадовский и другие.
В настоящее время иногда поднимается протест против иностранщины, причем указывается, что иностранные слова делают речь нашей интеллигенции мало доступной для трудящихся масс. Это очень часто верно, и к выравнению языка приходится идти двумя путями.
Во-первых, не употреблять иностранных слов там, где есть хорошие русские, во-вторых - людям, не знающим необходимых иностранных слов, учиться им. Шишков, конечно, не потому боролся против иностранных слов Карамзина, что желал близости литературы к народным массам, а потому, что при помощи иностранных слов нарушался тот высший «штиль», который установлен был именно как классовый язык и разрушение которого Шишков считал «изменой обычаям, вере и отечеству».
Шишков считал совершенно недопустимыми такие слова, как эпоха, религия, мораль, гармония, катастрофа. Кстати, любой гонитель иностранщины в наши дни признает, что эти слова сделались совершенно русскими. Ведь человек, не знающий их, есть человек, не знающий языка, т. е. недостаточно образованный. Бороться с необразованностью надо, не снижая культуры в её высших формах, а повышая образованность. Некоторые из слов, отвергнутых Шишковым, были введены ещё до Карамзина, но и они не нашли у него пощады.
А так как подлинно русских слов для обозначения этих понятий не было, то Шишков пустился в прекомичное изобретение собственных слов. Так, он предлагал вместо слова «аллея» говорить «просад», вместо «аудитория» - «слушалище», вместо «героизм» - «добледушие» и т. д. Тут Шишков оказался даже своеобразным новатором.
Но Карамзина он всячески порочил за попытки создать новые слова. Он был очень возмущён, например, словом «будущность» и заявил, что это неграмотно, а говорить нужно просто «будущее время». Однако слово «будущность» вошло в русский язык непоколебимо.
Ужас вызывали в Шишкове такие слова, которые были простым, точным переводом с французского языка. Между тем как раз здесь Карамзин, часто с большим изяществом, опять-таки шёл по пути демократизации речи. Вряд ли мы нуждаемся сейчас в переводе слова «революция», но именно Карамзин создал на основе этого слова превосходное русское слово «переворот». Путем такого же перевода создалось слово «трогательный» и целый ряд других». Все это с совершенной ясностью доказывает классовый характер конфликта.
Луначарский А.В., Русская критика от Ломоносова до предшественников Белинского, в Сб.: М.В. Ломоносов: pro et contra / Cост. М.А. Маслин, СПб, «Русская христианская гуманитарная академия», 2011 г., с. 653-654.
«Яснее всего положительные идеи Шишкова выразились в проекте манифеста, который Александром подписан, однако, не был.
«Истинное просвещение, - говорилось здесь, - состоит в страхе Божием, который есть начало премудрости, в утверждении себя в православной нашей вере, ... и наконец в украшении ума своего науками, отверзающими путь к обширнейшим познаниям, к полезным искусствам и художествам. ... Истинное любомудрие там водворяется, и свет оного там светит, где люди руководствуются законами вышнего и правилами веры. ... И хотя русский народ ... верен церкви, престолу и отечеству - но мы повелеваем вам войти в строгое наблюдение - не преподаются ли где в университетах, гимназиях, народных училищах и пансионах, под видом наук, какие-либо вредные учения, не разсеваются ли где в светской словесности подобные же мысли и рассуждения, не выдаёт ли кто себя за проповедника и учителя подобных новизн».
В речи, обращённой к собранию членов главного правления училищ, Шишков выразил свой взгляд на задачи просвещения. Если, говорил он, обучаемое юношество, между прочим, заразится «лжемудрыми» умствованиями, ветротленными мечтаниями, пухлою гордостью и пагубным самолюбием, ... то сколько в последствии времени произойдёт от того зла и в воинских ополчениях, и в судебных заседаниях, и в исполнении всяких должностей, и в семействах, и вообще в пользах общежития. Науки, изощряющие ум, не составляют без веры и без нравственности благоденствия народного. ... Сверх сего, науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое в них имеет».
В связи с идеями нового министра понятен и его проект об учреждении высшего цензурного комитета, который, между прочим, должен был обратить внимание на «образ учения, преподаваемый во всех университетах, гимназиях и училищах».
Назначение Шишкова на место Голицына в некоторых, по крайней мере, просвещенных кругах общества вызвало все же несомненное сочувствие. Пушкин приветствовал его в известном Послании цензору: «Министра честного наш царь избрал», «печальные науки» изымались из «пакостных рук»».
Шпет Г.Г., Очерк развития русской философии, в Сб.: Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г., Очерки истории русской философии, Свердловск, «Урал», 1991 г., с. 457-459.
По свидетельству его биографа, «... у Шишкова не было почти никакого состояния. Он жил только своим жалованием, а с крестьян, подаренных ему императором Павлом, не брал ни копейки оброка, хотя многие, [...] находили такое бессребничество излишним и неуместным. Но он так понимал помещичье право и, конечно, стоял за него, как за весь государственный строй, который, по его убеждениям, не должен изменяться и которому, напротив, всё должно подчиняться для общего блага». […]
В неурожайный год шишковские крепостные, бывшие на заработках в Петербурге, сообщили на родину, что барин очень нуждается из-за дороговизны. Вскоре явились выборные от села и просили Шишкова принять от них оброк за истёкшие десять лет «хоть по тысяче рублей» и впредь брать оброк, «какой сам положишь». Шишков умилился только тем, что крестьяне говорили языком старинных грамот, но от денег наотрез отказался.
Шишков полагал, что крестьянина можно сделать счастливым единственно человеколюбивым отношением к нему помещика и правительственной администрации. Уничтожение крепостного права, распространение грамотности в народе он считал государственным злом, которое поведёт к общему развращению и, пожалуй, к революции».
Познанский В.В., Очерк формирования русской национальной культуры. Первая половина XIX века, М., «Мысль», 1975 г., с. 40-41.
Лингвистические идеи А.С. Шишкова оказали влияние на творчество А.С. Грибоедова и И.А. Крылова.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
