Россия (СССР)
Юз Алешковский – литературный псевдоним отечественного прозаика Иосифа Ефимовича Алешковского.
В юности - за нарушение дисциплины на военно-морском флоте - был приговорён к четырём годам заключения. Отбыл. Позже писал киносценарии, ещё позже писал произведения, которые в советское время могли распространяться только в самиздате (из-за ненормативной лексики, издевательства над Властями и т.п.).
С 1979 года Юз Алешковский живёт в США.
«… подходящий момент вспомнить, что он сделал для русской литературы и советской интеллигенции: сочинил бессмертные, надеюсь, песни «Товарищ Сталин, вы большой учёный...» и «Окурочек», а также с полдюжины романов и повестей, в которых отпраздновал полное и окончательное поражение стилистики официоза.
Свёл буквально на нет, к итогу резко отрицательному, многолетнюю работу всех идеологических органов, отделов и служб.
Работа эта, как известно, состояла в том, чтобы каждому ввести в мозг - в разные зоны и как можно больше - сверхпрочные словесные блоки, прерывающие процесс мышления, как только оно приближается (естественно, изнутри) к одной из сторон охраняемого периметра.
В результате интеллект страны подавить удалось, но легальный язык, обездвиженный, тоже впал в маразм. В такое состояние, когда (кое-кто ещё помнит этот анекдот) практически любой газетный заголовок годился на подпись к порнокартинке. Юз Алешковский - сразу вслед за Венедиктом Ерофеевым, но независимо и средствами своими - зафиксировал это тотальное превращение страшного в смешное.
Потому что тоже был уже к началу 1970-х свободный человек. Это ведь и есть свобода - по крайней мере, в России пока что не бывало другой - осознавать абсурд, сколь бы ни был он опасен, как самую заурядную глупую ложь.
«Странно всё-таки было мне, Коля, что доброй славой среди своих земляков пользуется молотобоец, член горсовета Владлен Мытищев, когда труженики Омской области сдали государству на десять тысяч пудов больше, ибо выборы народных судей и народных заседателей прошли в обстановке невиданного всенародного подъема, а партия сказала «надо!» и народ ответил «будет!», следовательно, термитчица коврового цеха Шевелева, протестуя против происков сторонников нового аншлюса, заявила советским композиторам: «Так держать!» Подписка на заём развития народного хозяйства минус освоение лесозащитных полос привело канал Волго-Дон на-гора доброй славы досрочно встали на трудовую вахту в день пограничника фельетон обречён на провал Эренбург забота о снижении цен простых людей доброй воли и лично товарища руки прочь...»
Продолжать цитату нельзя - там следует оборот неприличный. Юз Алешковский, дай ему Бог здоровья, умеет письменно пользоваться последними словами как никто. Не только как противоядием от пафоса и фальши. Не всегда как усилителем презрения.
В необыкновенном тексте под названием «Николай Николаевич» он употребил нецензурную лексику по назначению - первый! - для описания страсти: не одних только телодвижений, но таинственной силы, их одухотворяющей.
По этой причине - а верней, под этим предлогом: что якобы автор груб, - никогда, никогда не будет «Николай Николаевич» допущен ни в одну школьную библиотеку. Равно как и роман «Кенгуру». А также повести «Маскировка», «Блошиное танго» и «Синенький скромный платочек».
Значит, Алешковскому судьба - оставаться классиком для взрослых. И то не для всех. И навеки непереводимым - как Салтыков и Лесков, и даже безнадёжней.
Его жанр - жестокий фарс. Его сюжет - фантасмагория, работающая на такой обыденной при реальном социализме диалектике не по Гегелю: переход невозможного в неизбежное.
Любимый персонаж – очарованная душа, моралист-самоучка. Слог - сама стихия народного публичного - подземного - красноречия. Затейливого, с коленцами, с присвистом и слезой».
Лурье С.А., Оратор / Железный бульвар: эссе, СПб, «Азбука», 2012 г., с. 317-319.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
