Рамон-и-Кахаль Сантьяго

1852 год
-
1934 год

Испания

Испанский врач и гистолог; автор «нейронной доктрины» - так как Сантьяго Рамон-и-Кахаль считал, что основным элементом мозга является нейрон. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (совместно с итальянцем Камилло Гольджи) за изучение строения нервной системы.

В 1890 году Сантьяго Рамон-и-Кахаль открыл отростки нервных клеток - дендриты.

В 1894 году Сантьяго Рамон-и-Кахаль обнаружил, что клетки соединяются друг с другом и с клетками эффекторных органов через контакты (так называемые синапсы), а не путём непрерывного перехода…


«Интересно отметить, что структура нейронных сетей впервые стала доступна для наблюдения только в конце XIX века, когда анатом из Милана Камилло Гольджи почти что неожиданно для себя открыл метод серебрения. Метод позволял окрашивать небольшие участки нервной ткани, причём отдельные элементы выделялись настолько чётко, что были видны мелкие детали клеточного тела, дендритов и аксонных окончаний. Не менее интересно, что сам Гольджи, будучи уже Нобелевским лауреатом, не верил в существование отдельных нейронов и представлял нервную ткань как непрерывную сеть.

Взгляд на нейронную сеть как на структуру, состоящую из отдельных нервных клеток и разделяющих их синаптических образований, по-видимому, впервые высказал современник Гольджи, тоже нобелевский лауреат нейроанатом Рамон-и-Кахал.
 

Как пишут, Гольджи не верил доводам Кахала и отказывался даже разговаривать с ним. Воистину, смотрят все, но видят немногие, хотя, с другой стороны, немногим же дано воспользоваться случайностью и использовать предоставленную им возможность…».

Кроль В.М., Психология и педагогика, М., «Высшая школа», 2006 г., с. 98.

 

Новости
Случайная цитата
  • Ум и мораль В.И. Ленина по оценке Ф.А. Искандера
    «С месяц я его упорно читал. Это было нелегкое чтение, в том смысле, что трудно было преодолеть скуку. Он чертит бесконечные круги, а иногда и виртуозные зигзаги конькобежца, но всё это происходит на одном уровне, на одной плоскости. Но то, что естественно для конькобежца, неестественно для мыслителя. Мыслитель интересен нам тем, что он шаг за шагом углубляется в поисках истины. Нам интересен путь этого углубления, потому что это творчество, потому что он сам не знает, куда поставит ногу, делая...