Франция
«Не весь умру»
Девиз на гербе Огюста Монферрана
Французский архитектор, самые известные его работы - строительство Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге (оно продолжалось 40 лет) и Александровской колонны на Дворцовой площади.
После поражения Наполеона в войне, число архитектурных заказов во Франции резко сократились. Для продолжения карьеры, Огюст Монферран преподнёс находящемуся тогда в Париже Александру I «Альбом разных архитектурных проектов, посвящённых Его Величеству Императору Всероссийскому Александру I», после чего был приглашён на службу в Россию…
«В приложенном к альбому «предварительном рассуждении», написанном с целью заинтересовать своими творческими идеями русского императора, Монферран сообщал: «... проекты эти представляются нами скорее для того, чтобы дать идею о том, что могло бы быть сделано, чем для того, чтобы начать думать о сооружении в непосредственном будущем». В альбоме были и городской фонтан, и загородный дворец, и триумфальная арка с русской надписью «Храброму Российскому воинству», проекты Публичной библиотеки, памятника генералу Моро, колонны в честь всеобщего мира и конной статуи Александра I. Все они были выполнены в стиле классицизма.
Исключение составлял памятник, посвящённый «Храбрым убитым под Лейпцигом» и свидетельствовавший о влиянии нарождавшегося романтизма: громадный обелиск одиноко стоит среди леса у мшистых, топких берегов Невы. «Сей монумент, - пояснял Монферран в примечании, - будет расположен в окрестностях С.-Петербурга в месте уединения, окруженном деревьями». На обелиске предполагалось высечь девять рельефных изображений - эпизоды сражений под Лейпцигом. Следует отметить, что этот проект Монферран использовал впоследствии как вариант для Александровской колонны. Техника исполнения большинства проектов - акварель и перо».
Ротач А.Л., Чеканова О.А., Монферан, Л., «Лениздат», 1979 г., с. 10-11.
«Известность Монферрана возросла ещё более после поднятия в 1836 году московского Царь-колокола, который не имел себе равного по величине и по весу, превышающему двести тонн. Колокол был отлит при Петре I в 1701 году и около ста лет пролежал в земле. Предпринимавшиеся многочисленные попытки поднять его, как правило, оканчивались безуспешно. И сложилось мнение, что поднять колокол вообще невозможно. В 1836 году решили сделать ещё одну попытку, предложив Монферрану, как специалисту в области работы с крупными и тяжёлыми монолитами, поднять колокол. Монферран тщательно продумал весь процесс подготовительных работ и самого подъёма. Вокруг упавшего колокола была вынута земля, и образовался большой котлован на уровне его основания. Стены котлована были укреплены деревянными срубами. Несмотря на все предосторожности и тщательную подготовку, первая попытка оказалась неудачной. Не выдержав большой тяжести, лопнули два каната кабестанов, подъём пришлось приостановить. Монферран заказывает новые кабестаны и увеличивает их число до тринадцати. 23 июня 1836 года начался вторичный подъём Царь-колокола на специальную платформу. Он длился сорок две минуты тридцать три секунды и завершился благополучно. При помощи специальных катков колокол передвинули, а затем подняли на заранее подготовленный восьмигранный постамент, находившийся рядом с колокольней Ивана Великого».
Ротач А.Л., Чеканова О.А., Монферан, Л., «Лениздат», 1979 г., с. 151-152.
«Мы не находим его имени в придворных выездах и собраниях, он не участвовал в жизни двора, его жизнь по-видимому, проходила на .строительстве и дома, среди книг, коллекций и приборов. Продуктивности и работоспособности Монферрана нужно удивляться. Если только вспомнить, что он сам прорисовывал и компоновал все детали своих проектов - а это именно так и было, - то трудно представить себе, когда же он все это успевал».
Ротач А.Л., Чеканова О.А., Монферан, Л., «Лениздат», 1979 г., с. 169.
«Ещё в 1828 году Монферраном было выполнено помещение капеллы в подвальной галерее Исаакиевского собора, в центре среднего поперечного коридора. Пропорции капеллы, архитектурные детали и профили удачно найдены и великолепно прорисованы в камне из путиловской плиты. В этой капелле Монферран предполагал быть погребённым. Осенью 1835 года задолго до своей смерти он составил завещание на французском языке, в котором писал: «Дерзаю ещё просить Его Императорское Величество о всемилостивейшем соизволении, дабы тело мое было погребено в одном из подземельных сводов означенной церкви, построение коей мне было поручено». Александр II не разрешил удовлетворить его «особого рода просьбу», хотя по существовавшему в Европе обычаю каждый зодчий, строивший церковь, выбирал одну из них по своему усмотрению как место своего будущего погребения. Так, например, архитектор Рен - строитель собора св. Павла в Лондоне - похоронен внутри собора. Можно привести много других примеров».
Ротач А.Л., Чеканова О.А., Монферан, Л., «Лениздат», 1979 г., с. 171.
«Дело не только в том, что Александровская колонна на Дворцовой площади - самый большой монолитный монумент в мире: не перестаю удивляться её красоте - красоте пропорций её самой и соотношению размеров статуи, постамента, колонны и площади и т. Д. Монферран - великий архитектор. Интересна идея колонны. Мне кажется (не знаю, писал ли уже об этом кто-нибудь раньше), что памятник Александру противостоит памятнику Наполеону-Вандомской колонне в Париже. Но там Наполеон поставлен на чужую колонну, статуя Наполеона в соотношении с колонной мала и вряд ли стоило на такую «неразглядимую» высоту ставить натуралистическое изображение Наполеона. Монферран умно поставил на Александровской колонне лишь символ Александра, понятный для своего времени. […] Самое трудное для архитекторов создать площадь.
В мире не так уж много хороших площадей. Какие я знаю? Конечно, Дворцовая площадь в Ленинграде. Конечно, площадь на Капитолии с конной статуей Марка Аврелия. Конечно, площадь Навонна с фонтанами в том же Риме. Судя по всем снимкам, площадь святого Марка в Венеции (я там не был). Но самая поразительная площадь, которую я знаю, - это Соборная площадь в Московском Кремле. Она удивительна. Все здания стоят как бы отдельно и совершенно свободно, но человек чувствует себя в замкнутом пространстве».
Лихачёв Д.С., Заметки и наблюдения: из записных книжек разных лет, Л., «Советский писатель», 1989 г., с. 456-457.
Исаакиевский собор «... облицованный прекрасным серым мрамором, был вчерне закончен в 1842 году. Открыт же в 1858 году. В торжественный для Монферрана день освящения этой монументальной постройки, когда в соборе находился «весь свет» Петербурга и царская семья, новый император - Александр II - вдруг сделал резкое замечание архитектору «за ношение усов» - привилегию, которой по-прежнему пользовались только военные.
«Нечего сказать, отличил именинника! Это плюха под 80 лет», - писал художник А.Г. Ухтомский скульптору Н.А. Рамазанову. Поражённый неприязненным отношением к нему императора, Монферран почувствовал себя дурно... Месяц спустя, 28 июня 1858 года, он скончался.
В завещании Монферран написал о последнем его желании - быть похороненным в подвалах Исаакиевского собора. Александр II счёл эту просьбу бестактной.
Останки Монферрана были перевезены в Париж.
И всё-таки он остался с нами, как того желал. Обойдите Исаакиевский собор: на западном фронтоне изображена встреча святого Исаакия Далматского с римским императором Феодосием, который боролся с остатками язычества и запрещал жертвоприношения. А в углу фронтона - фигура Монферрана в античных одеждах с моделью Исаакиевского собора в руках».
Добринская Л.Б., Там у Невы – наш первый сад... Петербугские сюжеты, СПб, «Лицей», 1992 г., с. 161.