США
Американский пианист и композитор, сын эмигранта из России. Он стал первым американским композитором, завоевавшим популярность во всём мире.
Джордж Гершвин не получил систематического музыкального образования и всем своим достижениям он обязан преимущественно самообразованию и требовательности к себе в сочетании с интересом к музыкальным явлениям своего времени.
«На меня Джордж всегда производил несколько удручающее впечатление, потому что он всё время работал, - отзывался о брате Айра Гершвин. - Он никогда не отдыхал».
И в самом деле, Гершвин работал двенадцать и более часов в день, начиная поздним утром и заканчивая далеко за полночь. Он завтракал яйцами, тостами, кофе и апельсиновым соком, а затем тут же приступал к работе, усаживаясь за рояль в пижаме, халате и шлёпанцах.
Он прерывался посреди дня на обед, во второй половине дня выходил на прогулку и ужинал около 20.00.
Если вечером Гершвин где-то бывал, то, вернувшись домой после полуночи, зачастую вновь погружался в работу.
Он не верил во вдохновение и говорил, что если станет дожидаться музу, то сочинит не более трёх песен в год.
Лучше работать ежедневно. «Композитор-песенник должен всё время тренироваться, словно боксёр», - утверждал он».
Мейсон Карри, Режим гения: распорядок дня великих людей, М., «Альпина Паблишер», 2013 г., с. 161.
Уже будучи известным композитором, Джордж Гершвин не стеснялся обращаться с просьбами о занятиях композицией и инструментовкой к профессиональным композиторам.
«Вместе со своим братом Айрой Гершвином Джо стал писать песенки для бродвейских ревю. «Мистер Музыка» и «Мистер Слово» (так прозвали на Бродвее Джо и Айру Гершвинов) за короткий срок написали несколько десятков песенок, ревю, мюзиклов. Один из них, «О тебе я пою», стал первым мюзиклом, получившим Пулитцеровскую премию как лучшее драматическое произведение года. Успех этой музыкальной постановки затмил даже славу пьесы крупнейшего американского драматурга Юджина О'Нила «Траур к лицу Электре», которая шла в это время в бродвейских театрах.
Но Гершвин не собирался ограничивать себя лёгкой музыкой. По предложению дирижера Поля Уайтмана он в 1924 году написал «Рапсодию в стиле блюз». Исполнение рапсодии в нью-йоркском Эолиен-холле прошло с колоссальным успехом. Рапсодия, написанная двадцатипятилетним музыкантом, ознаменовала рождение национальной американской «большой» музыки. Джаз, до этого развлекательный и танцевальный, вошёл в сферу музыки симфонической.
Фольклорные элементы обусловили новые ритмы и звучания джаза, сложившегося самостоятельно и независимо от академической музыкальной школы. Гершвин был первым композитором, который обогатил джаз традициями европейского симфонизма и, наоборот, ввёл традиции джаза в симфоническую музыку, тем самым привив к её почтенному стволу живительную ветку молодого дичка.
После триумфального исполнения рапсодии, сделавшей его за один вечер знаменитым, Гершвин имел мужество поехать в Париж учиться музыкальной композиции. Но Равель, к которому он явился, отказался учить его, сказав, что советует ему остаться первоклассным Гершвином, а не стремиться стать второклассным Равелем.
Однако «упрямый Джо» всё же занялся изучением контрапункта, но в то же время и в школяра не превратился и самобытность не потерял. Чувством доброты и веселой иронии к неотёсанному провинциальному американскому парню и к «старушке Европе» проникнута его новая симфоническая сюита «Американец в Париже».
Овладев сложнейшим ремеслом композитора, Гершвин возвращается домой в Америку и на год поселяется в маленькой деревушке Ролин Айленд в Южной Каролине. Он привозит свой рояль, втаскивает его в нищую хижину, где, кроме стола и лежанки, ничего нет, и здесь среди негров, к которым он испытывает настоящую сердечную привязанность, пишет первую национальную американскую оперу «Порги и Бесс». Традиции джаза и спиричуэлса - религиозных негритянских песнопений - щедро питают эту прекрасную музыку.
Музыка Гершвина насыщена крылатыми мелодиями и захватывающими ритмами. Она подкупает слушателя непосредственностью. Но её новаторское значение было понято далеко не всеми. Так, известный русский критик, антрепренёр и деятель искусства Дягилев, прослушав её, воскликнул: «Какой превосходный джаз и какой отвратительный Лист!» Однако целый ряд маститых и прославленных композиторов отдавали себе отчёт в масштабности дарования Гершвина. Не случайно так ценили его Стравинский и Равель, и недаром на другой день после его кончины Арнольд Шёнберг назвал его великим композитором...»
Семёнов О.С., Давид Альфаро Сикейрос: очерк жизни и творчества художника, М., «Детская литература», 1980 г., с. 76-77.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
