Франция
Маркиза де Рамбуйе наиболее известна как хозяйка парижского салона, где бывали многие деятели искусства и науки.
Екатерина Рамбуйе получила хорошее образование в Италии…
Переехав в Париж, она нашла парижское общество грубым и неразвитым, перестала бывать при королевском дворе (наполненном интригами) и решила сделать свой дом местом общения воспитанных и остроумных людей.
«Маркиза де Рамбуйе, архетип светских хозяек, высший эталон, создала модель французского салона. Отметим, но не для того, чтобы умалить её заслуги, что у неё были с самого начала все необходимые условия для этого, и прежде всего мать-итальянка большого ума и с прекрасными манерами, которая дала ей солидное образование. Она с детства говорила на двух языках, а позже самостоятельно изучила третий, испанский, чтобы усовершенствовать свою литературную культуру.
К её интеллектуальным качествам добавлялись и душевные; она была любезной и благожелательной, исповедовала настоящий культ дружбы. Ко всем этим преимуществам присоединялась и её безупречная репутация, которая объяснялась, без сомнения, присутствием рядом с ней её мужа, любящего и восхищающегося ею. Салон маркизы стал в некоторой степени результатом стечения обстоятельств.
Она оставила двор Генриха IV, потому что он казался ей слишком грубым, каким он на самом деле и был. Будучи тонкой натурой, она с трудом переносила как гнёт условностей придворной жизни, так и тон, которым эти условности преподносились.
Позже «полунемилость» её мужа при Ришельё способствовала её «полуотшельничеству».
Решив создать у себя дома двор по своему вкусу, мадам де Рамбуйе начала с декора, в определении которого она проявила неожиданный вкус. Она сама разработала план своего дома; в нём лестница шла не по центру, а сбоку, выходя к анфиладе комнат, предназначенных для приёма гостей. Другим новшеством, наделавшим не меньше шума, был альков.
Он был изобретением самой хозяйки. Среди комнат, ещё не имевших в ту пору определённого предназначения, альков, или пространство вокруг кровати, ограниченное занавесями, и рюэль, или пространство между кроватью и стеной, уже представляли собой некий частный анклав. Это было определённое пространство интимности, которое служило не только для сна, любви и молитвы, но также (благодаря шкафчикам, а иногда и сейфам) для хранения документов, книг, личных вещей и ценностей.
Для того, чтобы сделать из собственного алькова центр своего бытия как хозяйки салона, у мадам де Рамбуйе была ещё и особая причина: из-за поразившей её странной болезни (её позже диагностировали как разновидность термо-анафилаксии) ей приходилось избегать огня и солнечных лучей. И как защитить себя от страшного холода, царившего в то время во всех жилищах, если нельзя, как другим женщинам, устроиться возле камина? Только оставаясь в своем алькове. […]
Мадам де Рамбуйе сумела оживить и сделать радостным этот декор. Некоторые из её изысков настолько нам привычны, что забываешь, что кому-то нужно было их придумать. Это она придумала ставить на мебель безделушки и вазы или корзинки с цветами; их ей беспрестанно меняли, и они «создавали весну в её комнате». Эти слова одного современника достаточно точно передают то потрясение, которое испытывали немногие счастливцы, попавшие в такую необычную обстановку; они, впрочем, не умели достаточно адекватно описать её, настолько она казалась им новой.
Мадам де Рамбуйе любила природу; и поскольку она не могла пользоваться её щедротами, ей недостаточно было смотреть через окно и созерцать луг, который она устроила в своем саду, пользуясь оригинальной роскошью косить траву в центре Парижа: она хотела, чтобы весна царила во всём её жилище. На стенах её дома не было больше ни мрачной обшивки, ни сафьяновой обивки (которую именовали кордовской кожей, поскольку этот вид кож импортировался из Кордовы).
Стены её дома украшали гобелены, чьи живые краски соответствовали букетам: зелёная, золотая, красная, а для спальни хозяйки дома - лазурно-голубая (отсюда название «Голубая комната»). Полотна известных мастеров и портреты близких друзей выступали на этом ярком фоне, однако не висели очень плотно друг к другу, как тогда обычно было принято. Безошибочный инстинкт ценительницы диктовал выбор и гармонию предметов: венецианские вазы, китайский фарфор, античный мрамор, ювелирные изделия - всё это очень искусно отражалось в зеркалах (новшество) и освещалось хрустальными люстрами (ещё одно новшество), грани которых смягчали и множили пламя свечей».
Клод Дюлон, От беседы к творчеству, в Сб.: История женщин на Западе в 5-ти томах, Том 3: Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения / Под ред. Ж. Дюбо и М. Перро, СПб, «Алетейя», 2008 г., с. 412-415.
Салон действовал до смерти своей хозяйки.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
