Византия
Секретарь при византийском дворе и составитель минология - сводного корпуса из 148 житий греческих святых, приспособленного к церковному календарю.
Вероятно, этот документ был создан им по приказу византийского императора...
«Агиографический жанр, выработавший в III- VI веках- в века становления византийской культуры - свои стандарты и эстетические нормы, в VII-VIII веках подвергся сложному процессу дифференциации применительно к запросам образованных и малообразованных слоёв византийского общества.
Окончание иконоборческих дискуссий, оживление городской жизни, развитие светского образования привели к кризису агиографической литературы. В X веке наивные, непритязательные повествования доиконоборческого времени вроде монашеских новелл Палладия (IV-V века) или Иоанна Мосха (VII-VIII века) были уже невозможны. Возрастающая начитанность в классической литературе предъявляла новые требования к форме житийных произведений, особенно к языку.
Кризис был разрешён важнейшим событием в литературной жизни Византии - сводом и стилистической редакцией житийной литературы от её возникновения до X столетия, т. е. предприятием, вполне закономерным для эпохи учёного и литературного коллекционерства.
Несколько сот житийных метафраз (т. е. пересказов, переложений), составляющих ныне три полных тома «Греческой патрологии», являют собой итог развития житийной литературы предшествующих веков и открывают путь её развитию в новом русле.
Автор этого труда Симеон, прозванный Метафрастом, снискал своему времени репутацию «золотого века житийной литературы».
Симеон Метафраст родился в Константинополе, в знатной семье, получил прекрасное литературное и риторическое образование и занимал видное место при дворе трёх императоров - Никифора II Фоки (963-969), Иоанна I Цимисхия (969-976) и Василия II Болгаробойцы (976-1025).
Он начал с должности секретаря (про-тасикрита) и стал логофетом дрома (должность, приблизительно соответствующая нынешнему министру иностранных дел); не только его литературная деятельность, но и его государственная служба были высоко оценены современниками: не кто иной, как Михаил Пселл, написал «Похвалу Метафрасту» - пространный энкомий, характеризующий Симеона с разных сторон.
Подробно рассказав о государственной карьере Метафраста, Пселл обращается к его человеческим качествам: «Он всегда и везде умел приноровляться ко времени и обстоятельствам, был изменчив и гибок, когда нужно; не боялся новшеств, когда это приносило пользу, стоял за старинный обычай, когда это было удобно».
Такая манера поведения в сочетании с благоприятными внешними обстоятельствами, видимо, и помогла Симеону выполнить свою, в общем нелёгкую, миссию. Об этом и говорит Пселл. Прибегая порой к цветистым риторическим выражениям, он довольно точно воспроизводит ту обстановку в кругах византийских агиографов, которая навела Симеона на мысль о столь сложном предприятии:
«Все совершенно ясно сознавали и порицали недостатки этих произведений, но заменить их чем-либо лучшим у одних не было сил, хотя было желание, у других не было охоты, хотя и были силы; одни не могли стряхнуть с себя душевную вялость, другим дело казалось слишком важным и сложным, так что на него, пожалуй, не хватило бы и целой жизни человеческой. Но чудный Симеон не остановился на одних неопределённых порывах...» «Вокруг него [Метафраста], - продолжает Пселл, - собралось немало помощников: одни из них записывали под диктовку первоначальный текст, затем другие переписывали продиктованное [...] Кроме того, были исправители, просматривавшие написанное и по требованию смысла выправлявшие ошибки, допущенные переписчиками».
Тот же Пселл сообщает, что Метафраст следовал принципу максимальной осторожности в сюжетных изменениях и максимальной близости к оригиналу.
В ряде случаев, где утеряны первоначальные, «дометафрастовские», редакции житий, проверить это невозможно: очевиден лишь факт создания на материале древних сюжетов агиографической литературы произведений более тонких по стилистической обработке, но вместе с тем и схематизированных. В ряде житий Метафрастом были устранены пространные вступления и заключения, что было обусловлено формой похвальной речи - энкомия, формой, обычно применявшейся агиографами.
Эти места были утомительны для чтения риторическими длиннотами, метафразы же Симеона сосредоточивались на динамике событий, на самом повествовании. Но и в этих частях житий не все удовлетворяло образованного читателя X века.
В переделках Симеона проступает и забота о беллетристичности в собственном смысле слова, стремление заставить читателя воспринять идейный план произведения посредством художественных образов».
Фрейберг Л.А., Попова Т.В., Византийская литература эпохи расцвета IX-XV, М., «Наука», 1978 г., с. 68-70.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
