Франция
Сценический псевдоним французской певицы-самоучки Эдит Гасьон.
«Эдит Пиаф. В пятнадцать лет начала переходить из постели в постель и никогда не останавливалась. Просто не могла заснуть без мужчины, любого мужчины. Особой страстью были солдаты. В шестнадцать лет родила внебрачного ребёнка, два раза была замужем и оба раза неудачно. Совершенно спокойно могла заняться любовью на троих, вела развратную жизнь, тщетно ища любовь совершенно не в том месте».
Джин Ландрам, Четырнадцать гениев, которые ломали правила, «Феникс», Ростов-на-Дону 1997 г., с. 137.
Профессиональная карьера певицы началась в 1935 году, когда Эдит заметил на улице Луи Лепле / Louis Leplée - владелец кабаре на Елисейских Полях, и пригласил выступать в своей программе. Именно он научил её репетировать с аккомпаниатором, выбирать и режиссировать песни, объяснил, какое значение имеют: костюм артиста, жесты, мимика и поведение на сцене. Именно Лепле предложил для Эдит сценическое имя - Пиаф («воробушек»).
«Большую часть своей жизни Пиаф была сгустком психической энергии. Она постоянно пребывала то в приподнятом, то, наоборот, подавленном настроении, проявляя все признаки гигантомании. Энергия жизни била из Эдит ключом, при этом Пиаф была склонна к гедонизму. Она была убеждена в том, что умрёт молодой, и спешила прожить как можно больше за такой короткий срок, отведённый ей. Её сестра Симона говорила: «Она выматывала себя, заставляя приспосабливаться к собственному безумному образу жизни. Как правило, она ложилась спать в восемь часов утра. За ней никто не мог угнаться... Даже самые тренированные спортсмены по прошествии полугода превращались в собственную тень». Желая всё большего и большего, Пиаф сгорела в этой мании. Заболев, она отказалась отдохнуть или лечь в постель. Навязчивые идеи и одержимые состояния забирали себе всё большую власть над ней, особенно когда в её жизни не было мужчины. Например, Эдит была просто одержима фильмом «Третий», который смотрела девятнадцать раз. Морис Шевалье, побывав на её концерте, предсказал ей раннюю гибель: «Бросая людям вызов, она на всех парах несётся в пропасть. Я с ужасом увидел, что будущее её застилает тень». Меньше чем через три года после того, как было сделано это предсказание, Воробушек умер. Энтузиазм Воробушка имел маниакальную природу, она всегда куда-то летела. Симона говорила: «Каждый день она жила так; как будто он был последним». Постепенно Пиаф теряла контроль над собственными чувствами, полагаясь на наркотики, чтобы петь, и на алкоголь, чтобы расслабиться. Признаки трудоголизма типа А становились в её поведении всё отчетливее и она превратилась в рабу Собственной гигантомании. Став знаменитой, Пиаф начала мучиться навязчивой идеей совершенствования и упорно работала. Симона вспоминала: «С аккомпаниаторами она обращалась как с рабами. Эта хрупкая женщина, работая, превращалась в тирана... Работа часто начиналась в полдень, а заканчивалась с рассветом».
Джин Ландрам, Четырнадцать гениев, которые ломали правила, «Феникс», Ростов-на-Дону, 1997 г., с. 576.
«В том, что Пиаф - народная певица - достигла национальной сцены и сделалась певицей национальной, французской, можно только поаплодировать французской культуре. В России признание для певицы криминального романса невозможно. Наше официальное искусство обезжирено, чопорно, антинародно, его символ - это изобретение XVIII века - костюмированная музыкальная сказка-балет. Во Франции широкая культура немедленно адаптировала криминальную лирику Пиаф, так же как криминальные романы Жене. Ещё одна великая песня «Мой легионер!». Думаю, она принесла Иностранному легиону неисчислимое количество рекрутов, стала фольклором Легиона и его гордостью. В чём разгадка Пиаф? В трагизме её сюжетов, в трагизме её персонажей, в трагизме жизни, которую обречены судьбой вести её персонажи, в трагизме её хрипловатого, холодного и страстного (и этим благородного) голоса. В том, что душа Пиаф подлинно чистая душа маленькой воровки, не вышедшей в проститутки ростом и статью.
Когда ты берешь меня в свои руки
И обращаешься ко мне шёпотом:
Я вижу жизнь в розовом цвете:
Справедливости ради следует сказать, что пришествие Пиаф подготовили менее известные, чем она, десятки народных певиц, выступавших с подобным же криминальным романсом. Достаточно упомянуть хотя бы шансонетку Мистингет. И безусловно также, что пришествие Пиаф подготовили века криминальной культурной традиции во Франции, начиная от Франсуа Вийона. Так что Пиаф и Жан Жене не были случайными чужаками и экзотикой, они уверенно пришли в 40-х годах и уверенно заняли каждый своё место на подготовленных для них тронах».
Лимонов Э.В., Священные монстры», М., «Ad Marginem», 2004 г., с. 80.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
