Россия (СССР)
Отечественный физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии по физике за 1958 год.
«Один штрих к картине быта советских учёных. Жили учёные, конечно, по-разному, но большинство в условиях скверных. В 1930-1950-е годы было особенно трудно с жильем. Академик В.Л. Гинзбург в статье о своём учителе, будущем Нобелевском лауреате И.Е. Тамме писал, как жил Игорь Евгеньевич до середины 1930-х годов в Москве: «Уже будучи профессором МГУ, Игорь Евгеньевич с семьёй жил поблизости от старого здания университета в бывших конюшнях, причем «удобства» находились во дворе. Видимо, с гостиницами тогда было особенно плохо (или по другой причине), поэтому приезжавший в Москву друг Тамма великий физик Поль Дирак останавливался у него. Естественно, Игоря Евгеньевича смущало состояние санузла, и когда Дирак приехал во второй раз, Тамм специально выразил сожаление в связи с тем, что ситуация не изменилась. «Вы ошибаетесь, - ответил Дирак, - в прошлый раз там не было лампочки, а сейчас она появилась».
Золотов Ю.А., Делающие науку. Кто они? Из записных книжек, М., «КомКнига», 2006 г., с. 42.
В 1950 году И.Е. Тамм совместно со своим сотрудником А.Д. Сахаровым предложил применить нагретую плазму помещённую в магнитное поле для получения управляемой термоядерной реакции.
«Выше всего он ценил талант, а талантливые люди всегда находили у него поддержку. Поэтому общение с Игорем Евгеньевичем было бесценным для его сотрудников и коллег. Эти же качества делали его бесспорным авторитетом в глазах руководителей объекта и высокого начальства в Москве. Ведь лишь с годами Андрей Дмитриевич «научился» достаточно ясно излагать свои мысли. А раньше его речь зачастую состояла из отдельных фраз, которые трудно было связать между собой. Положение спасали «переводчики». В этой ситуации роль Игоря Евгеньевича, уверенного в правильности идей Сахарова, была исключительной и необычайно важной: он наглядно, доходчиво и всегда убедительно доводил до руководства и научной общественности новые предложения своёго выдающегося ученика, тем самым спасая их и давая «зелёный свет».
Харитон Ю.Б. и др., Глазами физиков Арзамаса-16, в Сб.: Капица. Тамм. Семёнов. В очерках и письмах, М., «Вагриус»; «Природа», 1998 г., с. 305.
«Общеизвестна нетерпимость Игоря Евгеньевича к любым нарушениям научной этики. Ветераны теоретического отдела Физического института Академии наук утверждают, что за полвека его существования здесь ни разу не было каких-либо споров по приоритетным вопросам, авторству публикаций другим подобным случаям. К 1970 г. коллектив насчитывал более 40 научных работников, каждый из которых являлся самостоятельной творческой индивидуальностью. Микроклимат, созданный и поддерживаемый руководителем, практически исключал возможность разногласий и распрей, которые так губительно действуют на творческую продуктивность даже небольших научных коллективов…».
Цукерман В.А., Способность удивляться, в Сб.: Учёный, мечтатель, борец / Под редакцией З.М. Азарх, Саров, ФГУП РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2006 г., с. 59.
«С.А. Альтшулер, физик-теоретик, один из первых аспирантов Тамма, работал в Казанском университете: «Игорь Евгеньевич относился к своим ученикам, как к равным. Он обращался ко всем, независимо от возраста, по имени и отчеству, никогда не занимался мелкой опёкой, всячески поощрял инициативу и самостоятельность, но во время научных дискуссий был бескомпромиссным и при обсуждении полученных результатов требовал устранения даже мелких недочётов. Его отношение к сотрудникам всегда отличалось доброжелательностью. Хотя оригинальные или ценные советы Игоря Евгеньевича имели решающее значение для работ его учеников, он обычно подчёркивал важность полученных ими результатов, совершенно умалчивая о собственной роли. При всей своей доброте и тактичности Игорь Евгеньевич очень твёрдо настаивал на том, что нельзя допускать к научной деятельности людей, у которых нет к ней явной склонности... Был такой случай. Однажды зашла речь об одном из его бывших аспирантов, у которого впоследствии научные интересы отошли на второй план. Тяжёлое впечатление произвело его выступление в качестве официального оппонента, когда он поддержал одну явно ошибочную докторскую диссертацию. Игорь Евгеньевич по этому поводу сказал: «Что поделаешь, нельзя служить и Богу и Маммоне. В старые времена мошенник, чтобы разбогатеть, становился фальшивомонетчиком, а теперь, бывает, такой человек защищает диссертацию». Широкую известность приобрели выступления Игоря Евгеньевича против отдельных лженаучных воззрений в физике, в частности, против механистического толкования электродинамики и попыток отвергнуть или исказить теорию относительности и квантовую механику. Нередко обстоятельства складывались так, что решиться на подобные выступления мог только человек, обладавший большим мужеством и принципиальностью. Друзья Игоря Евгеньевича как-то в шутку наградили его картонным орденом «За охоту на зубров», которым он очень гордился».
Губарев В.С., Академик Игорь Тамм: Если бы Пушкин жил в наши дни, он был бы физиком (воспоминания учеников) Прощание с XX веком. Судьба науки и учёных в России М., «Наука», 1990 г., 264-265.
Сам И.Е. Тамм, называл своим учителем Л.И. Мандельштама, у которого он работал после окончания университета.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
