Россия (СССР)
Отечественный артист театра, кино и эстрады.
С 1941 года - на фронте, получил тяжёлое ранение, вследствие которого остался хромым на всю жизнь.
В 1945 году З. Е. Гердт был принят в Государственный центральный театр кукол под руководством С.В. Образцова, где прослужил до 1982 года.
«Гердт любил поговорить, блестяще владел словом. Как он формулировал словосочетания! Просто сказка! Он был блестящим юмористом. Если у Евстигнеева юмор проявлялся только в актёрском мастерстве, то у Гердта он пронизывал всю жизнь! Зиновий любил купаться в словах и собственном остроумии, в меткости наблюдения. И просто боготворил поэзию».
Сергей Юрский: «В отличие от Бендера я не авантюрист» (интервью), еженедельник Телевидение и Радио», 2012 г. N 24, c. 4.
«Да, он работал не только в разных жанрах, но и в разных видах искусства. Гётевскому Мефистофелю не претило рассказать о повадках морских котиков в собственном закадровом тексте документального фильма, а захочется - о них же киплинговскими стихами. Оставаясь тем же, особым Гердтом, и всякий раз - иным. Потому что управление деталями ему по плечу. У профессионалов, даже мастеров, обычно имеется свой набор рабочих деталей. Из личного потайного мешка они достают их, тасуя и подбирая для нужного случая. У подлинного художника деталь - детище шестого чувства. В каждом виде произведения у неё особая природа. Гердтовская палитра, скажем, деталей интонации, оставаясь присущей только ему, была разной в чтении закадрового текста и дублировании роли в художественном фильме. Многим памятна Зямина работа при дубляже роли Лира в козинцевском фильме. Лира играл замечательный эстонский актер Юри Ярвет. Играл великолепно, но акцент не позволял оставить голос Ярвета в фонограмме. И Гердт сделал непостижимое: совместил собственные оттенки голоса с оттенками пластики, поведения другого артиста».
Шергова Г.М., … Об известных всем, М., «Аст», 2004 г., с. 110.
«Зяма совершенно не выносил подобострастия, даже по отношению к очень высоким персонам, и, имея абсолютный слух на такого рода недуг, он ещё и выдавал мгновенные остроумные экспромты. Вспоминаются первые выборы президента. По случаю победы был устроен небольшой неформальный концерт из артистов, которых прежде не рекомендовалось приглашать на правительственные мероприятия. После концерта нас всех пригласили пообщаться с Борисом Николаевичем накоротке. Всё началось хорошо, все раскованны, никакого почтенного трепета. Вдруг поднимается восторженный господин из агитационной команды президента и, подняв фужер с шампанским, говорит: «Дорогой Борис Николаевич! Однажды во Францию пришло письмо без имени. На нем было написано: «Вручить самому благородному, самому образованному, честному и умному гражданину». Французы сразу поняли, что речь идёт о Жане Жаке Руссо. Так вот, если бы сейчас такое письмо пришло в Россию...» Ну, началось! Мы все от стыда и неожиданности готовы лезть под стол. И тут вскакивает Гердт, голова низко наклонена, голос взволнованно дрожит: «Не надо, дорогой, не продолжайте. Я всё понял! Спасибо, очень рад! Спасибо, дорогой!» Ельцин бормочет: «Ну, спас, ну, просто спас...»
Никитина Т.Х., Зяма, спасибо, в Сб.: Зяма - это же Гердт! / Сост.: Я.И. Гройсман, Т.А. Правдина, Нижний Новгород, «Деком», 2007 г., с. 230-231.
«Когда Гердта привезли на юбилейный вечер, он уже практически не вставал. Поскольку было ясно, что он не сможет долго находиться на сцене, придумали такой ход: он будет на сцене первые десять минут, после чего его, сидящего в кресле, подхватывали актёры в костюмах Паниковского и уносили за кулисы. И потом Гердт появляется снова в самом конце вечера.
Когда его унесли со сцены, он уже был никакой.
Но когда из- за кулис он увидел, что на сцену вышла медсестра, которая вынесла его с поля боя и тем самым спасла ему жизнь, он оттолкнул жену Таню и Татьяну Никитину, находившихся около него, и выхромал на сцену.
А после отказался уйти и продержался два часа.
В конце Гердт вышел на авансцену и стал читать стихи. Он читал фантастически. Зал слышал звенящий голос и видел перед собой совершенно белого человека. Гердт читал стихи полчаса, и зал - я такого никогда не видел - стоял всё это время и плакал.
Когда закончился вечер, мы пошли за кулисы - к Зиновию Ефимовичу невозможно было пробиться. Он сидел, но его не было в кресле: была оболочка без тела.
Зиновий Гердт почему-то называл меня Белый еврей.
- Пропустите Белого еврея, - попросил он, увидев меня.
- Зямочка, спасибо за вечер, - поблагодарил я его, - это было потрясающе.
- Ну надо же попрощаться со зрителем, - сказал он».
Лысенко А.Г., ТВ живьём и в записи, М., «Прозаик», 2011 г., с. 396.
«На панихиде по Гердту Михаил Швейцер сказал: такие, как он, инвалиды сидели после войны в переходах, играя на гармошке и прося милостыню... Судьба и история, надо им отдать должное, действительно сделали всё для того, чтобы стереть Гердта в порошок. Еврей, что могло стать приговором само по себе; инвалид и вообще человек не Бог весть каких физических кондиций. Внешность? Детские и юношеские фотографии - жалко смотреть... Маленький еврейский мальчик с оттопыренными ушами и огромными, заранее несчастными глазами... Но, как сказал Бомарше, «время - честный человек». Какой-то другой француз заметил, что к сорока годам женщина получает на своем лице то, что заслуживает. Мужчина - тоже. К началу пятого десятка собственно антропология уходит на второй план; душа начинает рисовать на лице свои черты. У Гердта к пятидесяти стало необыкновенное лицо. Поразительной красоты! Его стали снимать в кино, и вдруг выяснилось, что - не оторваться! Война, четыре года костылей и больниц, одиннадцать операций - все эти страдания преобразили Гердта. Сколько людей эти погибельные обстоятельства уничтожили!.. А Гердт преодолел земное притяжение - в нём был такой заряд жизнестойкости! Он был, по точному определению Саши Кабакова, супермен. На вопросы о здоровье Гердт никогда не отвечал нейтральным «ничего». «Шикарно, потрясающе!»... Только в последние полгода он опустил планку до «вполне сносно» - когда боль уже почти не отпускала его. «Если не считать того, что я умираю», - в разговоре со мной добавил он однажды, бабелевским поворотом рычага переключив стон отчаяния в репризу».
Шендерович В.А., «…Живым, живым и только до конца…», в Сб.: Зяма - это же Гердт! / Сост.: Я.И. Гройсман, Т.А. Правдина, Нижний Новгород, «Деком», 2007 г., с. 256.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
