Россия (СССР)
Очень советский востоковед и языковед.
«Николай Яковлевич Марр полугрузин-полушотландец, языковед-ориенталист по образованию и основной деятельности, организовавший раскопки древней армянской столицы Ани. Человек он был талантливый, но психически неуравновешенный и несамокритичный. Образование его было высокопрофессиональным, но очень узким и неархеологическим (специалист по истории древнеармянской литературы), а претензии - огромными. Он выступал со всё более революционными идеями относительно всего языкознания в целом. Отец его, шотландец Джеймс Марр, приглашённый князем Гуриели в Гурию, был садовником. Он первым вырастил на Кавказе некоторые сорта чая. Авантюрист по натуре, в возрасте более 80 лет он женился на малообразованной молодой грузинке. От этого брака и родился в 1864 г. сын Николай. Мать и отец не имели общего языка в буквальном смысле: отец так и не выучился говорить по-грузински, а мать не говорила ни на одном языке кроме грузинского. В детстве грузинский был единственным языком будущего полиглота. Был он взбалмошным, конфликтным и бежал из гимназии в Тифлис. Его чуть не исключили и выдали документ: «Дано сие в том, что ученик 8 класса Кутаисской гимназии действительно болен нервным расстройством, выражающимся в чрезвычайной раздражительности, а по временам нелогичности поступков, и что состояние его здоровья в настоящее время требует безотлагательного специального лечения». Но всё же не исключили. Он бежал ещё раз. Директор гимназии написал письмо попечителю учебного округа: «Сегодня я получил от ученика Марра письмо из Тифлиса. По письму этому можно положительно заключить, что несчастный молодой человек находится в сильной степени психического расстройства. По моему мнению, его необходимо поместить в больницу для душевнобольных».
Окончил он гимназию в 1884 г. с золотой медалью, только по русскому языку была четвёрка (он всю жизнь говорил по-русски с кавказским акцентом и писал со стилистическими ошибками). Тем не менее, как и многие молодые грузины, он подался в Петербург. Сам только наполовину грузин, он обладал особой чувствительностью к национальному вопросу, жаждал утвердиться в своем грузинском достоинстве - доказать себе, что оно ничем не хуже утерянной ещё до рождения шотландской принадлежности. Возможно, что стояла перед ним и проблема как-то совладать с обидной для национального самолюбия несамостоятельностью Грузии - эта страна древней культуры была под властью России, и предстояло доказать, что грузины и в составе России могут занять высокие места. Поступив на восточный факультет, Марр с энтузиазмом учил древние и восточные языки. Но знание языков это ещё не языкознание! А курсы по языкознанию - сравнительная лингвистика, методика исследования, теории языка - читались только на филологическом факультете, а на восточном не читались. Этих курсов Марр не прослушал ни одного. Этих отраслей науки, которыми обладали квалифицированные лингвисты, он вообще не знал, школы не получил. Недостаток образования, нехватка методики его не смущали - его обширные знания усиливали его природную самоуверенность. Особенно волновала его изолированность грузинского языка. Стремление найти своему языку «знатного родственника» оказалось сильнее научности. Уже на втором курсе, только-только начав учить арабский, он пришёл к выводу о родстве грузинского языка с семитическими. Доказательства не приводились. Свои выводы он оформил как курсовую работу, и, несмотря на скептическое отношение к ней руководителя, акад. Розена, в 1888 г. опубликовал её под заглавием: «Природа и особенности грузинского языка» в грузинской газете «Иверия». Это была его первая печатная работа. Именно по лингвистике, которую он не знал, в которой специалистом не был».
Клейн Л.С., История археологической мысли в 2-х томах, Том 2, СПб, Изд-во СПбГУ, 2011 г., с. 5-6.
Позже Н.Я. Марр выдвинул ряд широких и необоснованных гипотез как археологии, так и в языкознании и пытался – по обычаям тех лет обосновать их с помощью марксизма и, что значительно хуже – разбираться с научными оппонентами с помощью административного ресурса…
«… едва ли не крупнейший преемник Леви-Брюля - советский лингвист академик Н.Я. Марр. Не будем входить здесь в существо его лингвистических концепций. Подчеркнём лишь, что Н.Я. Марр искал не формальные законы языка вообще, вне времени и пространства, а связь развития языков с историческим развитием общества и в первую очередь способа производства. Язык, по Марру, выполнял качественно разную роль в разные эпохи развития общества. Идея Леви-Брюля о том, что на противоположном от нас конце истории мышление было принципиально неоднородно современному и что поэтому немыслимо создать какую-либо единую теорию мышления, побудила Н.Я. Марра распространить аналогичное воззрение и на язык. Более того, в трансформации сущности языка и речи от одного конца до другого Н.Я. Марр усматривал основу трансформации самого мышления».
Поршнев Б.Ф., Социальная психология и история, М., «Наука», 1966 г., с.177.
«Традицию Марр ненавидел, своих предшественников и современников не переносил совершенно. Его непримиримость была бескрайняя. Сжечь! - кричал он при беседе. - Ссылаются на авторитеты! На книги! Там, дескать, это не подтверждается! Сжечь все книги! Уничтожить все авторитеты! В другой раз он жаловался:Требуют у меня учебника! Догмы им давай! Катехизис! Им во что бы то ни стало нужен катехизис, иначе они не могут! Если один долой, давай им другой!
Но, рядом с этим, как это ни невероятно, Марр был очень академичен. Правда, в хорошем смысле слова. Он почитал Веселовского; преклонялся перед всеми заслугами всех подлинных учёных.
Он оказывал уважение всем видным профессорам. В его лекциях по литературе и в его личном обхождении не было ничего анархического.
Ненавидел он лишь империалистическую науку. Своих западных и русских врагов он постоянно видел перед глазами, ругал их, поносил, жаловался на них, словом, был совершенно подчинён страсти.
Но не было такого врага, которого он не защитил бы; это был всесоюзный защитник всех без исключения советских учёных, настоящий большой общественник, живший только общественностью и понимавший ее глубокую сущность. Враги эксплуатировали его высокую общественную идейность; он писал десятки отзывов, в которых превозносил, до небес посредственность и бездарность, чтоб только помочь человеку».
Фрейденберг О.М., Воспоминания о Н.Я. Марре в Сб.: Восток-Запад. Исследования Переводы. Публикации, Наука», 1988 г., с. 193.
Ещё позже «Последователи Марра подтасовывали лингвистические факты, чтобы вывести из них классовый характер языка или родство совершенно не связанных друг с другом слов из генетически далеких языков для вящего торжества яфетической теории происхождения языков».
Шрейдер Ю.А., Ценности, которые мы выбираем: смысл и предпосылки ценностного выбора, М., «Урсс», 2010 г., с. 13.
Н.Я. Марр выступил с теорией, по которой начальной и универсальной формой выражения чувствований и мышления, равно как и способом передачи мысли, словом первоначальным языком, были движения руки - жесты, и этот начальный «язык» Н.Я. Марр назвал «языком жестов» или «кинетической речью» (от греч. kinesis - «движение»).
«... значение так называемого языка жестов, ввиду его крайней бедности и ограниченности - ничтожно» […] Звуковой язык или язык слов, был всегда единственным языком человеческого общества, способным служить полноценным средством общения людей […] Звуковой язык в истории человечества является одной из тех сил, которые помогли людям выделиться из животного мира, объединиться в общества, развить своё мышление, организовать общественное производство, вести успешную борьбу с силами природы и дойти до того прогресса, который мы имеем в настоящее время».
Сталин И.В., Марксизм и вопросы языкознания, М.. «Госполитиздат», 1952 г., с. 46.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
