Германия
Немецкий хирург, один из основоположников научной хирургии – его перу принадлежат 160 научных трудов.
В 1963 году Теодор Бильрот опубликовал учебник: Общая хирургическая патология и терапия / Die allgemeine chirurgische Pathologie und Therapie (при жизни переиздан 15 раз).
«Профессор Бильрот превратил хирургию из грубого ремесла, практиковавшегося городскими брадобреями, в точно документированное искусство. Он первым решился публиковать отчёты о своих операциях, хотя они были неутешительными. «Неудачи нужно признавать немедленно и публично, ошибки нельзя замалчивать Важнее знать об одной неудачной операции, чем о дюжине удачных», - говорил Бильрот. Не всегда он проявлял мужество, вовсе не стыдясь этого. Он разработал хирургическую статистику с указанием отдалённых результатов операций».
Шойфет М.С., 100 великих врачей, М., «Вече», 2008 г., с.323.
«Ещё в середине прошлого столетия среди хирургов господствовало убеждение, что жизнь человека на операционном столе подвергается большей опасности, чем на поле брани.
В хирургических отделениях многих госпиталей смертность достигала 60 процентов оперируемых больных, особенно при ампутации конечностей. Английский хирург Эриксен считал огромным достижением, что в руководимом им отделении смертность не превышала 25 процентов. Причина столь трагической статистики заключалась в господствовавшей в больницах эпидемии послеоперационной горячки, которая всегда кончалась смертью больного.
Было замечено, что болезнь эта встречается только в больницах и редко поражает больных, оперируемых на дому. Поэтому эта болезнь получила название «больничной горячки».
Следует напомнить, что ещё в середние XIX века больницы выглядели совершенно иначе, чем теперь.
В палатах, никогда не проветриваемых и неубираемых, царили грязь и смрад. Больные лежали на койках, расставленных близко одна от другой, причём пациенты с высокой температурой и гноящимися ранами зачастую лежали рядом с только что перенёсшими операции, или готовящимися к ней больными; выздоравливающие лежали рядом с умирающими.
Не в лучшем состоянии были и операционные залы. В центре, как правило, стоял обыкновенный стол, иногда из неостроганных досок; в углу на табурете стояла миска с водой, в которой врачи после операции мыли окровавленные руки. Инструменты висели в шкафчиках на стенах, откуда их брали без всякой стерилизации. Вместо ваты употребляли корпию, то есть клубки нитей, вырванных из старого полотняного белья, иногда вообще не стиранного.
Хирурги приходили в больницу всегда в одной и той же одежде, до предела загрязненной кровью и гнойными выделениями, что не только никого не удивляло, но даже представляло предмет гордости, потому что служило доказательством большого опыта, которым обладал владелец грязного сюртука.
Нет сомнения, что перегруженность больниц, отсутствие какой-либо заботы об изоляции пациентов, заболевших больничной горячкой, от ещё здоровых людей, весьма способствовали распространению заразной болезни. Но, разве только это?
Выдающийся венский хирург прошлого столетия, Теодор Бильрот, пришёл к выводу, что главной причиной больничной горячки и высокой смертности от неё, является царившая в больницах грязь. В отделении, которым руководил Бильрот, смертность пациентов достигала 42 процентов.
Бильрот распорядился производить ежедневно тщательную уборку всех помещений больницы. Один раз в неделю все палаты поочередно освобождались от больных и коек; палаты проветривали, вытирали пыль с мебели, тщательно убирали и мыли полы. Операционный зал убирали и мыли ежедневно, после операции.
Кроме того, Бильрот порвал с традицией грязных сюртуков. После многочисленных ходатайств и не без борьбы, добился от дирекции больницы белых кителей для врачей, притом в таком количестве, какое было необходимо для ежедневной перемены всеми врачами. По примеру Земмельвейса распорядился, чтобы все хирурги перед операцией обязательно мыли руки в хлорной воде. Таким образом, Бильрот был одним из первых сторонников асептики в хирургии.
Все эти мероприятия в значительной степени уменьшили послеоперационную смертность в больнице, но Бильрот всё же не смог до конца изжить случаи заболевания послеоперационной горячкой.
Этого добился несколько позднее выдающийся французский химик Луи Пастер, который для борьбы с микробами применил высокую температуру, прежде всего выпарку хирургических инструментов, то есть повсеместно применяющуюся теперь стерилизацию.
Это, впрочем, нисколько не уменьшает заслуг Бильрота, который первый ввёл в больницах чистоту в общепринятом значении этого слова и, кроме того, одел врачей в белые халаты, в которых теперь ходит весь медицинский персонал любой больницы».
Гжегож Федоровский, Шеренга великих медиков, Варшава, «Наша Ксенгария», 1975 г., с. 61-63.
«Парадоксально, но, борясь за стерильность, Бильрот в то же время не разрешал белые халаты в операционной, так как считал, что они делают врачей похожими на парикмахеров.
Он просто закатывал рукава своих дорогих костюмов из добротной шерсти.
Такое же отношение было и к перчаткам.
Сестёр в операционный зал не допускал. И это происходило в то время, когда страшный палач - заражение - день и ночь стоял с топором над больным».
Шойфет М.С., 100 великих врачей, М., «Вече», 2008 г., с. 325.
Кроме этого, Теодор Бильрот был талантливым пианистом и скрипачом, дружил с композитором Иоганном Брамсом.
Именно Теодор Бильрот обследовал Н.И. Пирогова (позже его благополучный диагноз, к сожалению, не подтвердился); консультировал и оперировал Н.А. Некрасова.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
