Россия (СССР)
Московский адвокат.
«Да, у них сохранялась как бы обвинительная позиция, у прокуроров. А судьи продолжали искать истину. Адвокаты истину не ищут. Слово «истина» для адвокатов едва ли не ругательное.
- Но разве, защищая невиновного, вы не стремитесь восстановить истину?
- Фраза «Я убеждён в невиновности своего подзащитного» абсолютно инфантильная. В нашем лексиконе должны быть другие обороты: «не доказано», «не подтверждено», «не достоверно». От адвоката ждут не убеждённости в невиновности человека, а парирования доказательств, представленных другой стороной. Защита призвана разбить аргументы обвинения. […]
У районных судей каторжная работа; видимо, поэтому правосудие в России устойчиво феминизировано. Сказать, что судьи в массе своей не очень грамотны и культурны, так и нынешние адвокаты недалеко ушли от них. Московских судей в целом я вообще бы не назвал невежественными.
Главная беда в том, что на Западе судья - вершина карьеры юриста, судьей невозможно стать, не поработав адвокатом. А у нас обратная картина: судьи служат и помышляют об адвокатуре, поскольку их профессия непрестижна и малооплачиваема.
Вы, быть может, заметили: я всегда очень резко критикую прокуратуру. Ситуация там просто прискорбная, следствие отчаянно деградировало. Но судейский состав не стал бы мазать одной краской. В нашем диалоге многое определяет позиция судьи. […]
Когда я выступаю с лекциями перед стажёрами, то говорю: чтобы стать высоким профессионалом, необходима эрудиция. Никогда не знаешь, откуда в защите выскользнет подсказка. К великому сожалению, искусство судебного красноречия идет на убыль. Что до меня, то просто страдаю, если вечером не удается почитать. Вообще, неначитанный шестидесятник - это, по-моему, нонсенс. Драма поколения: читать оказалось интересней, чем жить. Мы гордились, что СССP - самая читающая страна в мире. А это показатель того, что люди не могли реализоваться.
Я был близок к диссидентским кругам, проглотил весь самиздат, до сих пор выписываю «Континент»... У интеллигентов моего поколения рефлекс ежедневного чтения. В него канализировались разбившиеся надежды, унижение от жизни по двойным стандартам. В окружении книг, на кухнях - спивались.
Мир изменился.
Не надо навязывать молодому поколению, сидящему в интернете, наши представления. Та культура уходит. Последняя цитата - из Ницше: «Умри вовремя».
Нет ничего грустнее старческого задора. Закончилась «Литгазета», угас БДТ... Моё поколение не имеет права никого учить. Мы не очень достойно прожили свою жизнь. И не будем кроить детей под себя.
Завада М.Р., Куликов Ю.П., «Трусить западло» (интервью с Генри Резником) / Один не поддаётся счёту. Искушение беседами, М., «Колибри»; «Азбука-Аттикус», 2011 г., с. 15. 25 и 32-33.
Из речи адвоката: «Так вот, используя выражение классика, утверждаю: это дело создали твари... Дрожащие. Дрожащие перед правдой, свободой и разумом. Но твари не только дрожащие, а ещё и невежественные. Невежественные настолько, что не сознавали: к уголовной ответственности вместе с Новодворской привлекается цвет нации, лучшие сыны России.
Я попрошу, господа судьи, не доверять первому взгляду, который вы бросаете на скамью подсудимых. Я прошу напрячь ваши внутренние взоры.
Тогда вы увидите: на скамье подсудимых Валерия Новодворская пребывает не в одиночестве. Рядом с ней много соучастников, и находиться в этой компании большая честь. Перечисление подсудимых по настоящему процессу начну с поэтов. Конечно, это в первую очередь Александр Сергеевич Пушкин, так отозвавшийся о народах Российской империи: Паситесь, мирные народы, Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их нужно резать или стричь. Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич. Рядом с Александром Сергеевичем Михаил Юрьевич Лермонтов:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ.
Подле притулился Некрасов со своими стихами:
Подъезжая к Кёнигсбергу,
Я приблизился к стране,
Где не любят Гутенберга
И находят вкус в говне.
А за Некрасовым - там местечко есть - не кто иной, как Иван Сергеевич Тургенев. Всех нас заставляли заучивать наизусть высокие слова о великом, могучем, свободном, прекрасном русском языке. «Как ты удивительно хорош, - писал Тургенев, - для выражения многих и лучших мыслей по своей честной простоте и свободной силе». Но от нас укрывали продолжение этих строк: «Странное дело, этих качеств - честности, простоты, свободы и силы нет в народе. В народе нет, а в языке есть».
Тургенева теснит Пётр Яковлевич Чаадаев: «Печать рабства пронизывает всю историю России. У России нет истории, есть одна география». Что касается Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, то ему примерно такое же обвинение, как Валерии Ильиничне, предъявлялось.
Не было тогда статьи 74-й, но критик Зайцев, давший заключение, что «Современную идиллию» никак нельзя публиковать, начертал: «Произведение сие - глумление над происхождением нашего государства, начиная от основания его до настоящего времени».
Не забыли и, естественно, Чернышевского - «Жалкая нация, нация рабов. Снизу доверху все рабы». Длить число подсудимых по нашему процессу можно долго - скамеек в зале не хватит.
Наши великие предки с замиранием сердца ждут: подпадет ли их творчество под признаки статьи семьдесят четвертой Уголовного кодекса Российской Федерации?
Не выглядит ли их слово криминальным в глазах потомков? Отечественные гении - в ожидании приговора уголовного суда?! Но вначале классики обнаружили бы, ознакомившись с материалами дела, что на их по-дельницу, Валерию Ильиничну Новодворскую…»
Речь адвоката Г.М. Резника в Московском городском суде 14.101996 г., в защиту В.И. Новодворской, цитируется по книге: Новодворская В.И., Над пропастью во лжи, М., «Олимп»; «Аст», 1998 г., с. 432-433.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
