Франция
Французский психиатр и философ, один из основоположников движения антипсихиатрии во Франции.
В действиях Феликса Гваттари явно прочитывется жизненный сценарий: «А я против существующего положения вещей!»
О себе он писал так: «...в двадцать пять лет я был вполне счастлив, будучи одновременно троцкистом, анархистом, фрейдистом, последователем Лакана и плюс к тому ещё и марксистом».
Он учился у психоаналитика Жака Лакана, а затем работал в психиатрической клинике «La Borde» в Париже, но не разделял методику учителя.
«Он работал врачом-психиатром, но одновременно был и философом, и биологом, и поэтом, и всем тем, что сам описывал, поскольку речь в его работах велась в том числе и о перевоплощениях, столь необходимых, когда исследуются раздробленности. Гваттари фактически не был психиатром в том смысле, в каком того требуют догматические представления; всех необычайно раздражала его вовлечённость в процессы мировой философии, эволюции, политики. Вспомним Тони Негри, с которым он вместе написал книгу; вспомним «Красные Бригады», с которыми так или иначе было связано европейское интеллектуальное сообщество. Тот факт, что он подвергался жёсткой критике со стороны профессиональной психиатрической общественности за то, что вводил отдельные формы нетрадиционного лечения. Но о каком традиционном лечении может идти речь в психоанализе? Ведь каждый индивидуальный случай глубоко уникален хотя бы в силу своей историчности, в силу временной разворачиваемости каждого отдельного субъекта психоанализа в реальном пространстве, в котором он переживает реальные конкретные ситуации. Ведь каждый человек ещё более уникален, чем весь спектр представлений о стохастических процессах, хотя, конечно, встречаются люди глубоко похожие друг на друга в своих ощущениях и переживаниях. Феликс Гваттари по-разному слушал больного. Иногда он его очень долго выслушивал, вслушивался в какие-то мотивы, в историю болезни; долго-долго слушал... человек долго-долго рассказывал... а потом в конце этого долгого-долгого рассказа Феликс вдруг начинал на пациента чудовищно орать, что в общем было ему совершенно несвойственно. «Что Вы здесь за ерунду несёте! Безобразие! Время отнимаете!» Не знаю точно, что именно он там кричал, каков именно был поток речи, но, думаю, что-то вроде того. Не каждому понравится такое отношение к больному, но я не на секунду не сомневаюсь в том, что вся деятельность Феликса носила глубоко этический характер. Практикуя в роли клинициста, он ни в коем случае не мог нанести пациенту вред».
Сергей Бугаев (Африка), У кабинета Гваттари, в Сб.: Кабинет: картины мира I, СПб, «Инапресс», 1998 г., с. 15.
В 1978 году Феликс Гваттари нелегально проник на палестинскую территорию с целью организации палестино-израильских переговоров…
Тексты Феликса Гваттари часто написаны небрежно и безответственно – автор считал, что это отражает его стратегию ускользания от бюрократических рамок социума…
Феликс Гваттари: «Сегодня я себя лаканистом не считаю. На самом деле, с тех пор много воды утекло, можно сказать, целая жизнь. Сегодня я себя располагаю совсем в другом месте. Тип дискурса, лакановский, юнгианский или адлерианский, не так уже важен. Всё годится, всё приемлемо. Я называю это положение «дискурсом референтов, производящих субъективность». Меня же интересует прояснение критериев, позволяющих преодолеть различия между различными типами дискурса. Я не верю в существование субъективности без продуктивности рассказа-текста. Содержание текста не самое важное. Главное - его повторение. Так повторяется семейный роман, например. Так действует повторение в фантазме. Более того, я не провожу различия между дискурсом Лакана, его практикой и социальными параметрами. Бессознательное, будь то в формулировке Лакана, или в любой другой интерпретации - не что иное, как модель производства субъективности, которая создается в определённом контексте и для определенного контекста, и которая будет измеряться в соответствие с его экзистенциальной функцией. На мой взгляд, в производстве субъективности соучаствуют индивидуальные, коллективные и институциональные инстанции. […] В своей работе я не концентрируюсь на переносе; моя задача заключается в том, чтобы помочь пациенту развить средства выражения и процессы субъективации, которые не могут проявиться без аналитической процедуры. Трансфер зачастую не что иное, как оппозиция анализу, чем лаканисты и манипулируют. Чувства пациента это результат процесса; они, на мой взгляд, являют собой знаки того, что происходит в самом аналитическом процессе, который не отмечен примитивной либидинальностью. […] Я не согласен с тем мифом, согласно которому с появлением «негативного переноса» анализ продолжается как обычно. Аналитики просто утешают себя этим мифом. Речь идёт о производстве новых очагов, а не об обнаружении ранее существовавших содержаний; я понимаю свою активную роль, а также роль других личностных и общественных элементов как каталитическую. Либо моя работа эффективна, и я - хороший катализатор, либо нет, и тогда процесс должен быть прерван. […] Акцент не ставится исключительно на прошлом. По ходу своей работы аналитик вновь находит себя, вновь придумывает себя, принимает на себя риск. Вместо интерпетации трансфера аналитик опирается на производство того, что может обнаружиться как новый полифонический очаг субъективности, как нечто такое, что нельзя заранее себе представить. Аналитик обращается к потоку настоящего и к будущему. Он ставит ударение на экзистенциальных территориях, а не на символическом лингвистическом означающем…»
Браха Лихтенберг Эттингер, Трансфер или то, что от него осалось или аналитик живёт в постоянном страхе (беседа с Феликсом Гваттари), в Сб.: Кабинет: картины мира I, СПб, «Инапресс», 1998 г., с. 23-24 и 27.
Наиболее известные публикации Феликса Гваттари написаны в соавторстве с Жилем Делёзом.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
