Россия (СССР)
Зять А.Н. Косыгина.
В 1969 году защитил докторскую диссертацию: «Американская теория организационного управления».
С 1977 года - директор ВНИИ системных исследований Государственного комитета по науке и техники и Академии наук СССР. Советский философ и академик.
«… однажды ко мне в кабинет на кафедре пришёл Гвишиани, несколько смущённый, но в то же время с какой-то внутренней решимостью. Оказалось, что у него возникли серьёзные разногласия с профессором Мельвилем. Последний настойчиво рекомендовал ему в качестве темы диссертации «Критику американского персонализма», в то время как Гвишиани абсолютно не интересовала эта тема, да и какая-либо другая тема по истории философии. Я спросил его, чем бы он сам хотел заняться. Ответ был простой и категорический: американская теория менеджмента (management science).
Надо сказать, что в те годы социологии как специальной научной дисциплины в СССР не существовало.
Больше того: утверждалось, что единственно научной социологией является марксистское, материалистическое понимание истории. Социология, которая процветала в капиталистических странах, третировалась в нашей стране как апология загнивающего капитализма. Подавляющая часть наших обществоведов не имела сколько-нибудь ясного представления о «буржуазной» социологии. Даже необходимость частных, эмпирических социологических исследований подвергалась у нас не только сомнению, но и отрицанию. Ведь такие исследования - например, опрос общественного мнения, анонимное анкетирование, интервьюирование - неизбежно влекут за собой критическое отношение к существующему положению вещей. А такое отношение, в особенности к политическому status quo, считалось не просто нелояльным, но явно враждебным. Соглашаться надо было со всем, что вещалось с партийной (она же государственная) трибуны, даже если эта трибуна была всего лишь райкомом КПСС. С несогласными поступали круто, так, как рекомендовал Мефистофель в «Фаусте» Гёте: «Уничтожить несогласие - какой простой выход из затруднения!». Потому-то выбор Гвишиани, его решимость включить социологическую тематику в рамки советской философии выглядел как открытый вызов марксистской, догматической ортодоксии, хотя он сам едва ли это осознавал. Я же, отнюдь не без колебаний, решил пока (временно) умолчать о всех этих опасностях, чтобы дать ему возможность подробнее осведомить меня относительно избранной им темы.
Гвишиани обстоятельно рассказал мне об американских исследованиях, посвящённых проблемам управления предприятиями, об их не только теоретической, но и практической значимости. Я согласился с ним, что исследование менеджмента, разумеется с марксистских теоретических позиций, дело нужное. А это согласие, вызванное лишь его рассказом (ведь собственного представления о менеджменте у меня не было, да и само слово management было для меня новостью) побудило меня выразить пока ещё лишь словесную поддержку его инициативе, хотя я, конечно, никак не представлял себе, как это можно сделать в рамках философской тематики моей кафедры. Мне пришлось откровенно сказать ему: «К сожалению, мне не удастся подобрать Вам научного руководителя, так как на кафедре, да и на философском факультете, никто не занимается интересующими Вас проблемами, да и едва ли хотя бы поверхностно знаком с ними. Я хочу помочь Вам, но не знаю, как это сделать».
Гвишиани, очевидно, не ожидал другого ответа, но вовсе не выглядел обескураженным. Он сказал мне, что всё это ему хорошо известно, но так как в нашей стране нет ни социологических факультетов, ни исследовательских социологических институтов, то он и пришёл к нам, на философский факультет МГУ, надеясь, что мы всё же ближе к социологии, чем другие факультеты. Я снова подчеркнул, что не знаю, как ему помочь. Может быть, сказал я, Вам целесообразно обратиться на экономический факультет, которому, вероятно, ближе избранная вами тема. Но Гвишиани отмахнулся: ведь кандидатский минимум он сдавал по философии. Что же делать? Надо найти какой-нибудь выход, ведь тема, предложенная им, действительно важная, актуальная. И тут Гвишиани, несколько смущаясь, неуверенно высказал мысль, с которой он, должно быть, и пришёл ко мне: «А нельзя ли сделать так, что я буду приносить Вам книги Джея Форрестера, Питера Дракера и других теоретиков американского менеджмента? Не согласитесь ли Вы полистать эти книги, получить некоторое представление об их содержании и тогда я смогу советоваться с Вами».
Я не мог отказаться от этого неуверенно высказанного предложения, несмотря на то, что меня вовсе не прельщала перспектива читать книги, содержание которых весьма далеко от моих научных интересов. Напротив, я сказал, что буду понемногу знакомиться с теоретиками менеджмента, читать, скажем, введения и заключения в книгах, которые он станет мне приносить. Вот так мы и стали с ним заниматься, сотрудничать. Мне пришлось частью пролистать, частью прочитать десятка два книг, которые регулярно в течение года приносил Гвишиани. Не скажу, что я стал разбираться в проблемах теории менеджмента. Главное состояло в том, что я уже в основном понимал то, что рассказывал мне Гвишиани по этим вопросам и смог сам задавать ему вопросы, на которые он обстоятельно отвечал. Получилось так, что аспирант Гвишиани читал что-то вроде лекций по теории менеджмента профессору, заведующему кафедрой. Эти собеседования обычно происходили в моём кабинете в конце рабочего дня, так как Гвишиани в это время работал в Государственном комитете Совета министров СССР по науке и технике. Каждая такая «лекция» продолжалась 30-40 минут; следующие затем вопросы, замечания, советы отнимали ещё не менее часа.
Д.М. Гвишиани как-то мне рассказал, что советовался с секретарём ЦК КПСС П.Н. Поспеловым по теме диссертации и тот рекомендовал ему: главным в вашей работе должна быть критика, боевая марксистская критика этих буржуазных теорий. Гвишиани не стал возражать Поспелову, но остался при своём убеждении, с которым начал работу над темой: критиковать, разумеется, надо, но главное всё же в том, чтобы учесть все полезное в теории менеджмента, то есть теории управления. На мой взгляд, он вообще был убеждён в том, что теории менеджмента не имеют сколько-нибудь выраженной идеологической направленности.
Д.М. Гвишиани также рассказал мне, что неоднократно беседовал по теме диссертации со своим тестем А.Н. Косыгиным. Алексей Николаевич говорил ему примерно следующее: сам он в прошлом полагал, что теория не очень-то и нужна, чтобы управлять предприятием, производством, людьми; главное здесь наличие определённых способностей, характер и, конечно, опыт, который накапливается годами. Однако вскоре, подчёркивал Косыгин, он изменил свои взгляды по этому вопросу и пришёл к выводу, что практика, опыт управления, способности, как бы ни были они важны, всё же недостаточны без специальной научной подготовки. Ведь наука, в данном случае теория менеджмента, обобщает опыт руководителя в самых разных отраслях, а это такое богатство, которое в одиночку не приобретёшь. Алексей Николаевич, по словам Гвишиани, откровенно признавал, что теперь, после сорока лет руководящей работы, он многое познал из того, чему учат книги, которых он ранее не читал.
Если бы он с самого начала познакомился с теорией менеджмента, то наверняка гораздо быстрее приобрёл бы большой управленческий опыт. Из этого рассказа Гвишиани, я понял, что А. Н. Косыгин не только одобрял избранную его зятем тему диссертации, но немало ему помог, делясь своим опытом руководящей работы.
Д. М. Гвишиани настойчиво подчёркивал в своей диссертации, что управленческая деятельность с точки зрения американской индустриальной социологии качественно отличается от работы инженера, который управляет, главным образом, технологическим процессом. Инженер, конечно, руководит и людьми, но лишь постольку, поскольку они выполняют технологические, технические операции. Иное дело менеджер, управляющий: он организует весь трудовой коллектив, оценивает пригодность каждого работника к делу, которое ему, поручено, способствует повышению его квалификации, подбирает кандидатов для выдвижения на более ответственную работу, налаживает взаимодействие между членами трудового коллектива, осуществляет хозяйственные связи данного предприятия с другими предприятиями, обеспечивает его снабжение необходимыми средствами производства и сбыт произведённой продукции.
А.Н. Косыгин, как рассказывал Гвишиани, не соглашался с этими, слишком уж категорическими выводами своего зятя, указывая на тот факт, что наши директора заводов и даже министры - люди, как правило, с инженерным образованием. Правда, далеко не каждый инженер может стать начальником цеха, директором завода, а тем более министром. Это, однако, свидетельствует лишь о том, что умение руководить людьми, искусство руководства не находится в прямой зависимости от специального образования. Тем не менее Д.М. Гвишиани настаивал на своём. И я убежден, что в принципе он был прав. Искусство менеджера заключается в его способности руководить предприятиями, фирмами, учреждениями качественно различного характера. Это принципиально отличает его от инженера.
Диссертант Гвишиани своевременно представил свою кандидатскую диссертацию».
Ойзерман Т.И., Академик Д.М. Гвишиани – первый исследователь менеджмента в СССР, в книге: Гвишиани Д.М., Избранные труды по философии, социологии и системному анализу, М., «Канон+», 2007 г., с. 582-585.
В 1976 году с целью подготовки системных реформ в СССР был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) – как советский филиал Международного института прикладного системного анализа в Вене.
Первым директором (ВНИИСИ) был назначен Джермен Гвишиани.
На основе разработок ВНИИСИ в Политбюро ЦК КПСС была создана «Комиссия Тихонова-Рыжкова», которая представила Программу экономической реформы в СССР с образованием «нового Союза», подписанием нового союзного договора между республиками СССР и т.д.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
