США
Американский экзистенциальный психолог и психотерапевт, реформатор психоанализа, привнёсший в него экзистенциальные идеи. (Считается, что экзистенциальная психология исходит из постулата об уникальности конкретной жизни каждого человека, принципиально несводимой к общим схемам - см. подробнее антитезис).
В юности Ролло Мэй болел туберкулёзом, жил в санатории и видел, как туберкулёзные больные, смирившиеся со своим положением, медленно угасали, тогда как боровшиеся за жизнь нередко выздоравливали…
Позже он написал о роли психотерапевта: «Наша задача - быть проводниками, друзьями и толкователями для людей во время их путешествия по их внутреннему аду и чистилищу. Говоря более точно, наша задача - помочь пациенту дойти до той точки, где он сможет решить, продолжать ли ему оставаться жертвой или покинуть это положение жертвы и пробираться дальше через чистилище с надеждой достичь рая...» и «С судьбой нельзя не считаться, мы не можем просто стереть её или заменить чем-то другим. Но мы можем выбирать, как нам отвечать нашей судьбе, используя дарованные нам способности…»
В 1969 году вышла наиболее известная книга Ролло Мэя: Любовь и воля / Love and Will.
«…сознание собственных желаний и утверждение их включает в себя принятие собственной оригинальности и уникальности и подразумевает, что необходимо быть подготовленным не только к тому, чтобы быть изолированным от родительских фигур, от которых был зависим, но и тотчас остаться одному во всём психическом универсуме».
Ролло Мэй, Экзистенциальные основы психотерапии, в Сб.: Экзистенциальная психология. Экзистенция, М., «Апрель пресс»; «Эксмо-пресс», 2001 г., с. 65.
В 1975 году вышла друга известная книга Ролло Мэя: Мужество творить (создавать) / The Courage to Create.
«Одна из последних книг Мэя не зря получила название «Мужество творить» - к этому он призывает как своих пациентов, так и всё человечество. Конечно, творчество было и остаётся идеалом человеческой деятельности. Однако, когда Мэй пишет о том, что каждая личность творит собственный мир, он имеет в виду не только то, что человеческая деятельность способна преобразовывать мир в соответствии с потребностями людей. Мир, по Мэю, меняется с преобразованием собственной точки зрения индивида.
Данное положение отразилось и на понимании психотерапии: она должна содействовать тому, чтобы пациент становился способным пересоздавать свои цели, ориентации, установки. Образцом для Мэя, как и для Бинсвангера, служит жизнь художника. Излечить от невроза - значит научить творить, сделать человека «артистом собственной жизни».
Но, во-первых, если психическое здоровье и художественное творчество тождественны, то большую часть людей придётся признать невротиками.
Во-вторых, творчество лишь в редких случаях может оказаться средством излечения для тех, кто действительно болен.
Ни усилия воли, ни творческие порывы большинству невротиков не помогут.
Наконец, само человеческое творчество становится у Мэя какой-то демонической, магической силой, способной по воле человека изменять не только его цели и установки, но и всю окружающую действительность. Если принять предписания Мэя, можно уподобиться Дон-Кихоту и жить в фантастическом мире, который может быть прекрасным, но совершенно не соответствовать реальности. Выходит, что Пациенты Мэя только в воображении могут свободно и ответственно выбирать себя как великих художников. Этим Мэй не ограничивается. Подобно многим другим представителям гуманистической и экзистенциальной психологии, он призывает к «трансформации сознания».
Книга «Мужество творить» тоже стала бестселлером, и по вполне понятным причинам. Время её выхода - середина 70-х годов - было временем широкого распространения контркультуры, адепты которой уделяли большое внимание восточным религиям, медитации, психоделическим средствам типа ЛСД. Хотя Мэй, в отличие от некоторых других экзистенциальных аналитиков, достаточно осторожен в оценке таких средств трансформации сознания, речь у него идёт о том же. Например, он пишет: «Экстаз является заслуженным древним методом трансцендирования нашего обыденного сознания, помогающим нам достичь инсайтов, иным путем недоступных. Элемент экстаза [...] является частью и предпосылкой любого подлинного символа и мифа: ибо, если мы подлинно соучаствуем в символе или мифе, мы на время «изъяты» и находимся «вовне» самих себя».
Подобное соучастие становится для Мэя главной характеристикой подлинности человеческого существования. Отказ от позитивистской психологии, таким образом, приводит Мэя к мистицизму: за призывами «мужественно творить» оказывается сокрытой техника экстаза, соучастия в мифе и ритуале.
Мэй стал одним из наиболее последовательных сторонников отказа от позитивистских подходов в психологии. Не выходя за рамки гуманистического течения в целом, Мэй отмежевался от эклектизма своих коллег. Он полагал, что в познании онтологических характеристик человеческого существования позитивистские методы играют весьма незначительную роль».
Тихонравов Ю.В., Экзистенциальная психология, М., «Интел-Синтез», 1998 г., с.155-156.
На формирование личности Ролло Мэя в юности оказал большое влияние немецкий теолог, бежавший в США от нацистов - Пауль Тиллих, рекомендовавший ему сочинения европейских философов-экзистенциалистов.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
