Россия (СССР)
«Всю жизнь свою рассматриваю,
как бой в три раунда:
молодость, зрелость, старость.
Два из этих раунда надо выиграть.
Один я уже проиграл...»
Из дневника В.М. Шукшина
Русский писатель, кинорежиссёр, актёр.
Воспоминания детства: «Я родился в 1929 году (в «Мордве»). Уже колхозы были. Отец с матерью были колхозниками. В 1933 году отца «взяли». Сказали: «Хотел, сволочь такая, восстание подымать». Ещё многих «взяли» из деревни. Больше мы их никогда не видели. Все они в 1957 году полностью реабилитированы «за отсутствием состава преступления». Остались мы с мамой: мне три с лишним года, Наташке, сестре, – семь месяцев. Маме – двадцать два. Нас хотели выгнать из избы. Пришли двое: – Вытряхивайтесь. Мы были молоды и не поняли серьёзность момента. Кроме того, нам некуда было идти. Мама наотрез отказалась «вытряхиваться». Мы с Наташкой промолчали. Один вынул из кармана наган и опять сказал, чтоб мы вытряхивались. Тогда мама взяла в руки безмен и стала на пороге. И сказала: «Иди, иди. Как дам безменом по башке, куда твой наган девается». – И не пустила – ушли».
Шукшин В.М., Село наше большое… / Сельские жители. Два письма, Случай в ресторане, другие рассказы, публицистика, М., «Аст»; «Зебра Е», 2009 г., с. 721.
«… сам он был характер, проявлял ярко с детских ещё лет, был горазд на всякие «штуки» и выдумки.
Главное же - не терпел никакой, маломальской даже обиды, ни ровеснику, ни взрослому не спускал. Сколько вроде влетало ему за это от матери - всё равно! Оскорбил его чем-то, скажем сосед, в годах уже мужчина, так он - два дня примеривался - выбил-таки из рогатки глаз соседской свинье да ещё так при этом рассчитывал, чтобы она не в чужой, а в свой огород овощи подъедать ходила (случай этот, в разных вариациях, упоминается в нескольких рассказах и сценариях)».
Коробов В.И., Василий Шукшин, М., «Современник», 1984 г., с. 7.
В 1960 году В.М. Шукшин окончил режиссёрский факультет ВГИКа, мастерскую М. И. Ромма.
В 1969 году он вспоминал: «В мастерской Ромма мы учились не только режиссуре. Михаил Ильич требовал, чтобы мы сами пробовали писать. Он посылал нас на объекты – почтамт или вокзал – и просил описать то, что мы там видели. Потом, на занятиях, он читал и разбирал наши зарисовки. А мне однажды посоветовал: «Пиши, в редакцию отсылать не торопись, а мне давай». Конечно, мне теперь стыдно, что я отнимал у Михаила Ильича время. Но взялся я за дело активно, писал и приносил ему показывать. Он читал, возвращал мне, делал свои замечания и велел продолжать. Затем, где–то к концу четвёртого – началу пятого курса я услышал от него: «Посылай во все редакции веером. Придут обратно – меняй местами и – и снова. Я в своё время сам с этого начинал». Так я и сделал. График составил, чтоб не перепутать. Первым откликнулся журнал «Смена». Ромм следил за моими первыми шагами. Но настал момент, когда он сказал: «Теперь – сам, ты парень крепкий». Радостно всё это было, и грустно, и важно. Во всей моей жизни свершился переворот. Мне везло в искусстве на умных людей».
Шукшин В.М., Мне везло на умных и добрых людей / Сельские жители. Два письма, Случай в ресторане, другие рассказы, публицистика, М., «Аст»; «Зебра Е», 2009 г., с. 612.
«В воспоминаниях одного из близких друзей В.М. Шукшина – Ю.В. Григорьева – есть следующие наблюдения: «Запомнился один разговор у нас на кухне. Мы тогда поздравляли шукшинского однокурсника Андрея Тарковского, который вернулся с Венецианского фестиваля, где получил «Золотого льва» за «Иваново детство». Устроили веселое застолье. Но один Шукшин сидел молча, играя желваками. И вдруг говорит: «Ребята, а я ведь вас всех обойду! И тебя, Андрюха, и тебя, Ренитка, и тебя, Юрка». Андрей опешил, но быстро нашёлся: «Вась, да зачем тебе нас обходить? Мы тебя любим! Расступимся и пропустим – иди ради бога!» – «Нет, – сказал Шукшин, погрозив кулаком. – Вы сопротивляйтесь. Я не люблю, когда мне зажигают зелёный свет». Нередко излишне напряжённое стремление к славе и известности оказывается связанным с тяжелыми лишениями писателя в детстве. Отец Шукшина был репрессирован в 1933 г. В родной деревне Сростки на Алтае его мать односельчане звали «сибулонка» производное от «СибЛаг», вся деревня ему кричала, когда он выходил к колодцу: «У–у, вражонок». Ни сочувствия, ни милосердия от земляков–односельчан к нему не было. Всё это сформировало у Шукшина своего рода комплекс неполноценности и как компенсацию – острое желание славы и почёта».
Петрушин В.И., Психология и педагогика художественного творчества, М., «Академический Проект»; «Гаудеамус», 2008 г., с.182.
«Я думаю, что романы Шукшина слабее его же рассказов. Их мог бы написать другой писатель, а рассказы – нет».
Евгений Попов: «Моя родина – Россия, а не государство и его чиновники» (интервью), в Сб.: Захар Прилепин, Именины сердца: разговоры с русской литературой, М., «Аст», 2009 г., с. 67.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
