Россия (СССР)
Псевдоним русского поэта, переводчика, критика и художника-пейзажиста. Настоящая фамилия: Кириенко-Волошин.
В 1900-х годах поселился в Коктебеле (Крым). В Крыму – древней Кимерии – М.А. Волошин ощущал себя посредником между античностью и современностью.
В разное время в его доме побывали: Андрей Белый, В. Я. Брюсов, М.А. Булгаков, Максим Горький, Н.С. Гумилёв, Е.И. Замятин, О.Э. Мандельштам, А.Н. Толстой, В.Ф. Ходасевич, М.И. Цветаева, К.И. Чуковский и многие другие. В годы Гражданской войны М.А. Волошин спасает в своём доме преследуемых: сперва красных от белых, затем, после перемены власти, - белых от красных... В 1924 году с одобрения Наркомпроса, М.А. Волошин сделал свой дом в Коктебеле бесплатным домом творчества (ныне - Дом творчества Союза писателей).
О себе он писал следующее: «Я зеркало. Я отражаю в себе каждого, кто становится передо мной. И я не только отражаю его лицо - его мысли - я начинаю считать это лицо и эти мысли своими».
Волошин М., История моей души, «Эллис Лак», М., 2000 г., с. 114.
В 1914 году М.А. Волошин опубликовал сборник статей: Лики творчества.
«Искусство всегда носит характер волевой, но не преднамеренный. Намерение, цель всегда представляют ту внешнюю чешую художественного произведения, которая быстро отпадает при его претворении в чужих душах. Волевое никогда не преднамеренно - оно подсознательно. Творчество - это умение управлять своим подсознательным. Управлять так, чтобы оно не выявлялось в сознании до его воплощения в художественное произведение».
Волошин М.А., Лики творчества, М., «Наука», 1988 г., с. 221.
Современница вспоминает: «Однажды появился в редакции «Весов» Максимилиан Александрович Волошин. Он был редким посетителем, так как проживал в Париже, где учился живописи. Его стихи охотно печатались в «Северных цветах». Вспоминаю его не тем вдохновенным, чуть ли не библейским старцем, каким в наши дни его описывают люди, встречавшиеся с ним в Крыму незадолго до его смерти. Тому Волошину, который хранится в моей памяти, было лет тридцать - тридцать пять. Небольшого роста, широкоплечий, приземистый, с крупной головой, казавшейся ещё больше из-за пышной гривы золотистых волос. Добродушное мясистое лицо все заросло бородой - густой, беспорядочной, по-видимому, не знавшей никакого парикмахерского вмешательства. Насмешники за его спиной называли его «кентавром», и, пожалуй, это было удачно. Одет Волошин был дико до невероятности. Какой-то случайный пиджак, широкий и очень несвежий. Бумажного рубчатого бархата брюки (их в то время носили в Париже все бедные художники) были прикреплены к тёплому жилету двумя огромными английскими булавками. Совершенно откровенно и у всех на виду сверкала сталь этих неожиданных, ничем не закамуфлированных булавок. В позднюю холодную осень он ходил без пальто. Чувствовалось, что у Волошина какая-то невзрослая, не искушённая жизнью душа и что поэтому его совершенно не смущало ни то, как он одет, ни то, что об этом думают люди. Тогда же посетил Волошин и брюсовскую «среду». Та же нечёсаная борода, те же английские булавки. Говорил с сильной одышкой, сипловатым, сдавленным голосом. Рассказывал много интересного о парижских импрессионистах, об их нравах и картинах. А потом прочёл несколько прекрасных стихотворений, посвященных французской революции».
Погорелова Б.М., Валерий Брюсов и его окружение. «Скорпион» и «Весы», в Сб.: Московский Парнас: кружки, салоны журфиксы Серебряного века (1890-1922) / Сост.: Т.Ф. Прокопова, М., «Интелвак», 2006 г., с. 356.
«У Максимилиана Волошина есть хорошо придуманное им слово - «окоём».
Это всё то, что вмещает глаз, что он может охватить».
Лихачёв Д.С., Письма о добром, СПб, «Logos», 2006 г., с. 20.
23 ноября 1917 года Максимилиан Волошин, написал стихотворение «С Россией кончено», вот его начало:
С Россией кончено...На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик да свобод,
Гражданских прав? И Родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
Характерно: в СССР с 1928 по 1961 годы в печати не появилось ни одной публикации М.А. Волошина…
«... те, кто имел хоть какое-то отношение к Коктебелю, знали, что у М.А. Волошина и его жены Марии Степановны Волошиной, до 1976 года хранившей Дом поэта от разграбления, был страшный опыт общения с пастухами из окрестных сел. В отличие от киношного, пастухи реальные не отличались добротой. Они устраивали травлю семьи. И даже после смерти поэта не оставляли его в покое. Известно, что М. С. Волошиной стоило немалых сил выдворять стада животных с могилы мужа».
Колотаев В.А., Субъект без культуры на рубеже веков, в Сб.: Культура на рубеже XX-XXI веков: глобализационные процессы / Отв. ред. Н.А. Хренов, СПб, «Нестор-История», 2009 г., с. 545.
И.А. Ефремов: «Это поразительная женщина! Сорок лет сражается с хамством. Максимилиан Александрович завещал свой дом Союзу писателей. Власти превратили его в дом творчества, но вдове много лет ни копейки не платили. Мало того - задумали устроить в студии Волошина биллиардную. Это рядом с его акварелями! Мария Степановна согласилась: хорошо, мол, пожалуйста. Только сначала вам придётся мой труп из петли вытащить. Отступились... В войну она немцев не испугалась. Всё уберегла».
Ерёмина О.А., Смирнов Н.Н., Иван Ефремов, М., «Молодая гвардия», 2013 г., с. 581-582.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
