Современная оценка идей «Вех» и веховцев по В.Г. Федотовой
«Веховцы пытались противопоставить в своей книге безответственному революционаризму возрождение морали, религии и русской культуры, восстановить солидарность интеллигенции и народа, интеллигенции и государства, народа й государства, показать решающее значение культуры для страны. Всё это отвергали наши реформаторы. Они уверяли нас и Запад, что достаточно перенести его институты, и мы заживём, как на Западе. Отсутствие философской культуры не позволило им знать давно известное из модернизационных теорий.
Неожиданный подъём Азии поставил перед теоретиками вопрос, почему не Филиппины, где была экспериментальная площадка США, а Тайвань, например, достиг успехов в модернизации. Уже упоминавшийся американский социолог П. Бергер предложил две модели объяснения. На поставленный вопрос можно ответить, что тайванцы перенесли и освоили западные институты. Это соблазнительный ответ, т.к. подобным опытом можно воспользоваться и другим народам. Но можно ответить, что успеху они обязаны тем, что они китайцы, имеющие конфуцианскую трудовую этику. Этот ответ менее соблазнителен, т.к. опыт Тайваня уже не перенесёшь в Латинскую Америку.
Первая модель является институциональной. Вторая - культурцентристской. Наши реформаторы, конечно, не создали должных институтов, но мыслили исключительно институционально. Сегодня ясно, что у российских реформ, если они состоятся в будущем, должна быть своя специфика, учитывающая особенности населения, как позитивные - стойкость, терпеливость, изобретательность, патриотизм, открытость, значение ценностей, витальность, так и негативные - стремление к воле как необузданной свободе, исторически выработанное желание уйти от тяжёлого труда, способность перейти к крайностям. Нельзя принимать за национальные черты стадиальные особенности, нельзя ни идеализировать, ни демонизировать народ. Соединение институциональных и культурцентристских подходов может объединить носителей противоположных начал - западников и славянофилов, а также иного рода почвенников общим взглядом: страна должна развиваться, входить в мировое сообщество, применяя общие и известные принципы развития (урок для почвенников), но она не может делать это путем радикальной рекультуризации народа, чего добивались реформаторы 90-х, и её собственная культура и традиции должны выступить предпосылкой развития (ответ западникам). «Вехи» учат нас урокам истории, как бы горьки они ни были. Но более верно сказал Ключевский, что история ничему не учит, а просто наказывает тех, кто не выучил её уроков».
Федотова В.Г., «Вехи» и новая попытка преобразовать Россию, в Сб.: Связь времён, Выпуск 1 / Гл. ред. Б.В. Орешкин, М., «Прогресс-Традиция», 2001 г.,с. 181-182.
«…мог ли представить Бердяев третью черту философской слабости, которую он отмечает как «слабость самостоятельных умозрительных интересов», а мы назовём отсутствием глубоких внутренних убеждений. Только свидетели того, как строгие коммунисты за пять минут превратились в радикальных демократов, и те, кто увидит легкость дальнейших метаморфоз тех и других (демократов и коммунистов) в православных ортодоксов, националистов, фашистов, сможет сказать об этой беспринципности вокруг как трагедии своего времени и своей собственной жизни. Здесь, конечно, дело не дошло до непрочности и несамостоятельности философских убеждений. […]
Следом за статьей Н.А. Бердяева в «Вехах» опубликован С.Н. Булгаков. В своей статье «Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)» он противопоставляет героизм русской революционной интеллигенции, направленный на «внешние», социальные преобразования подвижничеству глубокой религиозной работы верующих людей. Он пишет: «Героический максимализм целиком проецируется вовне, в достижении внешних целей; относительно личной жизни, вне героического акта и всего с ним связанного, он оказывается минимализмом, т.е. просто оставляет её вне своего внимания. Отсюда проистекает непригодность его для выработки устойчивой, дисциплинированной, работоспособной личности, держащейся на своих ногах, а не на волне общественной истерики, которая затем сменяется упадком». Этот пассаж даже не стоит комментировать, настолько неизменным оказался характер многих интеллигентов. Идея внутреннего самосовершенствования и особенно способности признать свои ошибки, чего никто не делает, безусловно стоит на повестке дня. Но известно также из открытой Ю.Н. Давыдовым в архивах М. Вебера переписки последнего с С. Булгаковым, что Вебер не нашёл перспектив буржуазной революции в России из-за господства мирской, а нетрудовой аскезы в православии. Это приходится принять во внимание, оценивая прошедший этап изменений в России и размышляя о будущем реформ.
М.О Гершензон говорит о том, что мы все недавно пережили: «Что делала наша интеллигентная мысль последние полвека? - я говорю, разумеется об интеллигентской массе. - Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: «Все на улицу! Стыдно сидеть дома!» - и все сознания высыпали на площадь, хромые, слепые, безрукие: ни одно не осталось дома. Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома - грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он на людях, он спасает народ, да оно и легче и занятнее, нежели черная работа дома». Наши сознания все ещё толкутся на площади, хотя прошло уже 90 лет со дня выхода «Вех». Не изменилось и то, что «в лице своих духовных вождей - критиков и публицистов она творила партийный суд над свободной истиной творчества и выносила приговоры: Тютчеву - на невнимание, Фету - на посмеяние, Достоевского объявляла реакционером, а Чехова индифферентным. Художественной правде, как и жизненной, мешала закоренелая предвзятость сознания».
Диктат модных идей и модных идеологов - одна из главных тем «Вех». Самостояние, размышление, сложное восприятие мира никогда не в чести у радикальных революционных либералов, которые знают все ответы на все вопросы, любят или ненавидят и не способны, не толпясь на площади, медленно, шаг за шагом проводить реформу, как не способны впоследствии признать хотя бы часть своей вины за неучтенные ими обстоятельства.
Диктат революционных представлений отмечает и А.С. Изгоев. Он приводит письмо студента Вад. Левченко, свидетельствующее о том, что ничто не изменилось по сей день: «Живущая в сознании студенчества односторонняя свобода горше всякого рабства, - пишет студент. - Весь строй студенческой жизни проникнут отрицанием внутренней свободы. Ужасно не думать так, как думает студенческая толпа! Вас сделают изгнанником, обвинят в измене, будут считать врагом... Политические учения здесь берутся на веру, и среди исповедников их беспощадно карается неприятие или отречение от новой ортодоксальной церкви». Такая нетерпимость проистекает из непривычки к глубокой рефлексии, ведущей к упрощённым представлениям-рецептам, из нелюбви к истине, не позволяющей задать себе трудные вопросы, из общей атмосферы экзальтации и желания максимальной эмоциональной (а не рациональной) вовлечённости в политический процесс. Политика становится местом, где разворачиваются ни с чем не сравнимые страсти, и этим она для многих ценна. Такого количества адреналина не даст и допинг.
В последующей статье В.А Кистяковского мы тоже без труда найдём актуальный сюжет: «Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство». Это возвращает нас к проблеме разрушенной социальности, анархии как типу порядка, который после августа 1998 года потерпел сокрушительное поражение как в народе, так и на уровне государственного анархизма. Последствия, однако, серьезны. «Социальные результаты смуты для низов населения, - пишет П.Б. Струве, - были не только ничтожные, они были отрицательные. Поднявшись в анархическом бунте, направленном против государства, осёдлые низы только увеличили свое собственное закрепощение и социальную силу «господ». Речь идёт о смуте XVII века, но все последующие всплески анархизма, включая анархическую базу режима 90-х годов в России, заканчиваются одинаково - описанным П. Струве».
Федотова В.Г., «Вехи» и новая попытка преобразовать Россию, в Сб.: Связь времён, Выпуск 1 / Гл. ред. Б.В. Орешкин, М., «Прогресс-Традиция», 2001 г., с. 176-177.
