История элитологии по Г.К. Ашину
«… собственно элитология как самостоятельная научная дисциплина - продукт XX века, то её корни, как мы видели, уходят в глубь веков. […]
Пристальное внимание уделяли власть предержащим древнекитайские мыслители, которые пытались сконструировать нормативную модель правителя. Гуань Чжун (умер в 645 г. до н. э.), один из основателей легизма, ставил закон выше правителей. Все люди должны быть равны перед законом, должны существовать универсальные принципы управления, одинаковые для всех. И все же, по мнению ряда легистов, существует одно исключение: это сам правитель, творец законов. Идеи Гуань Чжуна об отношении верхов и низов общества опередили политическую мысль на тысячелетия. Они поражают своей глубиной и проницательностью: «Правитель и чиновники, высшие и низшие, знатные и подлые - все должны следовать закону. Это и называется великим искусством управления».
Древнекитайские мудрецы полагали, что целостность, процветание империй или, напротив, их упадок и распад зависят прежде всего от качества правителей. Необыкновенной глубиной отличаются суждения одного из величайших древнекитайских мудрецов Лао Цзы (род., по преданию, в 604 г. до н. э.): «Лучший властитель, о котором знают, что он есть, и всё. Которого любят и почитают, тот похуже. Ещё хуже тот, которого народ боится. Хуже всех, над которым смеются».
Но, бесспорно, наиболее известны взгляды великого китайского мыслителя Конфуция (551-479 гг. до н. э.). По Конфуцию, управлять государством призваны благородные мужи во главе с государем (сыном неба), причём управлять на принципах добродетели. Благородный муж является таковым не в силу происхождения, но благодаря воспитанию в себе высоких моральных качеств. Перед простолюдином, по системе Конфуция, открывается определённая возможность социальной мобильности, возможность стать высокопоставленным чиновником, если он обнаружит высокие способности, будет усердно учиться, проявит себя как добродетельный человек. То есть система, утверждавшаяся Конфуцием, была более прогрессивной, чем кастовая система почти с нулевой мобильностью, которая существовала в тот же исторический период в древнеиндийской цивилизации, хотя и Конфуций утверждал разные нормы поведения людей - одни для «благородных», призванных повелевать, другие - для «низких», призванных к смирению. У Конфуция «благородный муж» отличается прежде всего хорошим воспитанием, «он, в частности, не может быть грубым». Хотя Конфуций являлся сторонником сословно-иерархического деления, особое внимание он уделял возможности выдвижения на руководящие посты людей, обладающих знаниями.
По существу через сферу образования провозглашался принцип равных возможностей. Интересны модели идеальных правителей у китайских мыслителей. Для Гуань Чжуна совершенный правитель считает улучшение жизни народа своим важнейшим делом: «... верхи добросовестно заботятся о низах, а низы должны честно служить верхам», - таково оптимальное отношение верхов и низов, при котором «правитель не теряет авторитета, низы не относятся небрежно к своим трудовым занятиям». По Конфуцию, идеальный правитель должен быть добродетелен. Его высокие моральные качества дают ему право властвовать над народом.
Согласно Конфуцию, правителю следует почитать пять «прекрасных качеств»: «благородный муж в доброте не расточителен; принуждая к труду, не вызывает гнева; в желаниях не алчен; в величии не горд; вызывая почтение, не жесток». И искоренять «четыре отвратительные качества»: «если (народ) не поучать, а убивать, это называется жестокостью. Если (народ) не предупредить, а затем выразить недовольство, увидев результаты (труда), это называется грубостью. Если настаивать на быстром окончании (работы), прежде дав указание не спешить, это называется разбоем, если обещать награду, но поскупиться её выдать, это называется жадностью». Если народ «упрямо не желает следовать (правителю), тот должен быть твердым; если же он послушен, правитель должен уметь быть мягким».
Проповедь элитарной исключительности характерна для древнекитайской культуры. Для Конфуция установленный порядок вещей - Ли - включает в себя различия между верхами и низами, правителями и управляемыми. По конфуцианскому канону народ ни в коем случае нельзя предоставлять самому себе, оставлять без морального воздействия правителей, чтобы он не «испортился».
Если культура древнего Китая допускала определённую ступень мобильности из низших страт общества в высшие, то в древней Индии такой переход был максимально затруднен, если не закрыт полностью. […]
Именно Платоном было, пожалуй, наиболее полно сформулировано в античной философии элитарное мировоззрение. Идеолог афинской аристократии, он решительно выступал против допущения демоса к участию в политической жизни, в государственном управлении, пренебрежительно именуя его толпой, враждебной мудрости, руководствующейся не знаниями, а мнениями, далекими от истины. Государственные функции, по Платону, могут успешно выполняться лишь аристократами, получившими специальное воспитание; ремесленники и крестьяне должны быть отстранены от управления обществом и других занятий «благородных людей» и обречены на выполнение «черновой работы»; рабов Платон вообще не считал за членов общества.
Свои реакционные политические устремления Платон пытался обосновать учением о душе, согласно которому она состоит из трех частей: разумной, волевой (аффективной) и чувственной (пожелательной). Первые две более высокие формы душевной деятельности присущи «немногим избранным» - аристократии, что дает ей право управлять государством. В соответствии с этим он делит общество на философов-правителей - в их деятельности воплощена разумная часть души, воинов-стражей, «надзирателей над народом», призванных поддерживать порядок, реализуется волевая часть души. Низшая - вожделеющая сторона души - проявляется, по Платону, в деятельности простолюдинов; от них требуются соблюдение установленных порядков, трудолюбие, безропотное повиновение правителям и стражам. К. Маркс не без оснований заметил, что эта теория «представляет собой афинскую идеализацию египетского кастового строя», и уж во всяком случае восхваление спартанской политической системы в противоположность афинской демократии.
«Нет надежды избавиться от зол государству, - писал Платон, - ... кроме как посредством личного союза между политической властью и философией... Либо философы должны стать царями наших государств, либо люди, которых сегодня называют царями, должны искренне и серьезно заняться философией». И далее: «... ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов». Одно дело считать, что Платон просто требует мудрости от правителей; но если бы правителями действительно стали философы, скорее можно было бы ожидать наибольших социальных потрясений. Концепция Платона - типичная утопия (переходящая в антиутопию). А. Тойнби справедливо писал, что сделать утопию философа пригодной для реальной жизни можно только через механизм социального мимезиса, особой формы социальной тренировки, сопровождаемой насилием». Действительно, не случайно Платон защищает право управлять «то убеждением, то силой». Становясь царем, философ перестает быть философом. Опять-таки прав Тойнби в том, что философ самоуничтожается, как только он вступает в поле безжалостного действия царя, а царь самоуничтожает себя, входя в философское поле отвлеченных размышлений.
Платон в своих диалогах постоянно изображает себя последователем, учеником Сократа. Но в действительности позиция Сократа по вопросу о взаимоотношениях носителей власти и философов была принципиально иная: философ не должен требовать престола, позиция Сократа – позиция подлинного интеллигента, который как интеллигент не царь, а теоретик и критик власти. И прав К. Поппер, подчёркивающий контраст между учениями Сократа и Платона, говоря о ничтожестве идеи философа-правителя. «Какой контраст она составляет с простотой и человечностью Сократа, предостерегавшего политика против опасности ослепления собственной властью». Правитель как философ должен почитать истину выше всего на свете, но именно как правитель он должен нередко прибегать ко лжи и обману, разумеется, ради пользы тех, кто ему подвластен, спешит оправдаться Платон.
Платон любит ссылаться на миф (истоки которого, как отмечалось, можно обнаружить в древневосточных преданиях) о том, что «бог в тех из нас, кто способен править, примешал при рождении золота, и потому они наиболее ценны, в помощников их - серебро, железа же и меди - в земледельцев и разных ремесленников». Чуть ниже, впрочем, Платон выражает готовность пойти на небольшую уступку: если в низших сословиях «родится кто-нибудь с примесью золота или серебра, это надо ценить и с почетом переводить его в стражи», однако упор он делает на то, что из высших классов следует исключать «носителей любых примесей к основному металлу», - т.е. подчеркивается именно возможность движения вниз. […]
Трагедия общества, по Платону, - когда правящий класс оказывается разделённым. Эта разъединенность порождается честолюбием, и тогда тимократия вырождается в олигархию («всякая власть разрушается разве не самими её носителями?» - не без оснований спрашивает Платон, хотя и тут можно отметить, что этому обычно предшествует объективное ухудшение исторической ситуации, ослабление политической системы и т.д.). Гармонизировать классовые отношения, по Платону, следует не через их уравнивание, а через подавляющее превосходство господствующего класса. В любом случае главное - сохранить единство правителей. Как этого достичь? Во-первых, через подавление экономических интересов, связанных с частной собственностью, отсюда требование отмены частной собственности правителей. Во-вторых, через единое государственное обучение их. ещё раз отметим расистские аргументы Платона, который сетует на то, что люди тщательно производят селекцию скота и пренебрегают этим в отношении человеческого рода.
