Проверка допущения существования по Дэвиду Юму в интерпретации Альфреда Уайтхеда
«Иногда наука вынуждена принимать две или более конкурирующие рабочие гипотезы, каждая из которых имеет свои собственные достоинства и недостатки. Такие гипотезы несовместимы, и наука стремится примирить их благодаря созданию новой рабочей гипотезы с более широкой сферой применения.
Когда выдвинута новая рабочая гипотеза, её критика должна осуществляться с её же собственной точки зрения. Например, бессмысленно возражать против ньютоновской динамики, указывая на то, что с точки зрения аристотелевской системы предметы, не закреплённые на поверхности Земли, должны сдвигаться благодаря её вращению.
Философия страдала от догматической веры в то, что принципы её рабочих гипотез ясны, очевидны и не подлежат исправлению.
Реакцией на догматизм была другая крайность - отказ от всякого метода. Философы гордились тем, что они не поддерживают никаких систем. Они поверили обманчивой ясности отдельных выражений, разоблачение которой было подлинной задачей их науки. Реакция иного типа состояла в признании, часто неявном, того, что если и можно осуществлять какой-либо интеллектуальный анализ, то он неизбежно будет следовать тому или иному догматическому методу. Отсюда следовало, что интеллект по природе своей склонен отдаваться во власть ошибочных фикций. Примером этого подхода может служить антиинтеллектуализм Ницше и Бергсона, который также окрашивает американский прагматизм.
Метод задаёт способ действий с данными, с фактами. Что представляют собой факты, к которым апеллирует философия?
Вошло в обычай противопоставлять объективный подход древних греков субъективному подходу современных философов, начало которому положил Декарт, а дальнейшая разработка была предпринята Локком и Юмом.
Однако принадлежим ли мы древности или современности, мы имеем дело лишь с такими предметами, которые, в некотором смысле, воспринимаемы. Древние греки рассматривали вещи, которые, как они считали, воспринимались ими, а Юм лишь поставил вопрос: что же мы воспринимаем? Это как раз тот вопрос, который Платон и Аристотель считали решённым.
Говорить о чём бы то ни было - значит говорить о чём-то таком, что благодаря самой речи уже включено в акт опыта и в том или ином смысле известно как уже существующее. Именно на это указывал Платон, когда писал, что само небытие есть бытие некоторого вида.
Речь состоит из звуков или видимых форм, которые выражают восприятие предметов, отличных от них самих. Если характер звуков или графических знаков не имеет устойчивой связи с определённым значением, то эти звуки или знаки не могут использоваться в речи. Если же значение в некотором смысле не является непосредственно воспринимаемым, оно невыразимо. Указать на ничто, значит ни на что не указать.
Говорить об одном и том же предмете дважды - значит предполагать, что бытие этого предмета не зависит от единичного акта речи, если не считать при этом, что один акт речи предполагает другой или что оба акта предполагаются обсуждаемым предметом. Если об одной и той же вещи нельзя высказываться дважды, познание и философия оказываются невозможными. Таким образом, поскольку высказывание можно повторить, обсуждаемые вещи обладают определённым бытием, независимым от события опыта, включённого в речевой акт.
Различие между древними и современными философами состоит в том, что в то время как древние философы задавались вопросом «Что мы воспринимаем?», современные философы спрашивают «Что мы можем воспринять?». Однако в обоих случаях они ставят вопрос о вещах, которые находятся за пределами акта опыта, представляющего собой событие вопрошания.
Переход Юма от вопроса «Что мы воспринимаем?» к вопросу «Что мы можем воспринять?» имеет принципиальное значение, хотя Юм в своём «Трактате» неоднократно совершает этот переход без каких-либо комментариев.
Вторая форма вопроса - с постановкой может на место есть - в современной эпистемологии сопровождается неявным предположением о наличии некоторого метода, который состоит в обращении к интроспекции для того, чтобы отделить данные компоненты опыта от наших субъективных реакций, включающих предположения, эмоции и намерения…»
Альфред Уайтхед, Приключения идей / Избранные работы по философии, М., «Прогресс», 1990 г., с. 626-627.
