«Гений? Чьё имя мы произносим, когда думаем Возрождение? Винчи.
Гений даёт имя эпохе, настолько он - она, даже если она этого не доосознаёт.
Да просто: Эпоха Гёте, определение дающее и историческую и географическую - вплоть до звёздной карты данного часа. («В дни Гёте», то есть когда так-то стояли звёзды, либо, совсем уже достоверно: «Землетрясение в Лиссабоне», то есть когда Гёте впервые усомнился во всеблагости божества. Сомнение семилетнего Гёте то землетрясение увековечило - и перевесило).
Гений даёт имя эпохе, настолько он - она, даже если он этого не доосознаёт (якобы, прибавим, ибо Винчи, Гёте, Пушкин - сознавали). Даже в учебниках: Гёте и его время (то есть собирательное и его собираемое). Гений с полным правом может сказать о времени то, что о государстве Людовик - без никакого: le Temps c'est moi (вся плеяда: mon temps - c'est nous). (Два французских выражения: «Время – это я» и «Наше время – это мы» – Прим. И.Л. Викентьева). Это о гении, опережающем.
Насчёт же якобы на век или три запаздывающих приведу один только случай: поэта Гёльдерлина, по теме, источникам, даже словарю - античного, то есть в свой XVIII в. запоздавшего не на век, а на все восемнадцать, Гёльдерлина, которого в Германии начинают читать только теперь, то есть сто с лишком лет спустя, то есть усыновлённого нашим веком, уже вовсе не античным. Запоздавший в свой век на восемнадцать веков оказался современником XX в.
Что сие чудо означает? А то, что запоздать в искусстве нельзя, что само искусство, чем бы ни питалось и что бы ни пыталось восстановить, уже само есть продвижение. Что возврата в искусстве нет: безостановочно, то есть невозвратно. Не безоглядно, но невозвратно. Не на поворот головы идущего глядите, а на версты отмахиваемые. Можно идти и вовсе закрыв глаза - с палкой слепого - и вовсе без палки. Ноги сами выведут, будь ты мысленно от них за тридевять земель. Глядел назад, а шёл вперёд.
Одиночка Тютчев? Лесков, вместо своего поколения попавший в наше? Но так ведь можно дойти до Есенина, запоздавшего в свой край всего на десять лет. Родись он на десять лет раньше - пели бы - успели бы спеть - его, а не Демьяна. Для литературы эпохи показателен он, а не Демьян - показательный, может быть, но никак не для поэзии. Есенин, погибший из-за того, что заказа нашего времени выполнить не мог - из-за чувства очень близкого к совести: между завистью и совестью - зря погиб, ибо даже гражданский заказ нашего времени (множеств - единоличному) выполнил.
«Я последний поэт деревни...»
Всякая современность в настоящем - сосуществование времён, концы и начала, живой узел - который только разрубить. Всякая современность - пригород. Вся российская современность сейчас один сплошной огромный духовный пригород с деревнями - не деревнями и городами - не городами - место во времени, на котором Есенин, так и оставшийся между деревней и городом, и биографически был уместен.
Не современных, поныне здравствующих поэтов, могла бы назвать десятками, но они либо уже не поэты, либо никогда ими и не были. Их покинуло не чувство своего времени, которого может быть в голом виде у них и не было, их покинул дар, через который они своё время чувствовали - являли - творили. Не идти дальше (в стихах - как во всём) идти вспять, то есть выбывать. С главным козырем эмигрантской литературы случилось то же что с тридцати лет случается с обывателем: он стал современен предыдущему поколению, то есть в данном случае собственному авторству тридцать лет назад. Не от других идущих, от долженствовавшего идти себя - отстал.
Причина неприятия Иксом современного искусства в том, что он его больше не творит. Икс не современен не потому, что не принял современности, а на своём творческом пути остановился, единственное, на что творец не в праве. Искусство идёт, художники остаются.
Не современны, кроме нейтральностей, не современных никакому времени, только выбывшие из строя - инвалиды, титул почтенный, ибо в прошлом предполагает валидность (годность)».
Цветаева М.И., Поэт и время / Об искусстве, М., «Искусство», 1991 г., с. 57-58.
