Подготовка профессиональной элиты
Ранняя творческая СверхнагрузкаРанняя творческая Сверхнагрузка / тренинг
История обучения творческим приёмамИстория обучения именно творческим приёмам, технологиям и т.п.
X
Обучение виолончелистов у М.Л. Ростроповича «…требовало довольно высокой технической подготовки и уверенного освоения материала с первого урока. Здесь ученику на помощь приходил ассистент, обязанности которого были теми же, что и в классах Козолупова и других профессоров. «Моё требование: готовить пьесу уже к первому уроку наизусть и уверенно. Поэтому предварительно студент отправляется на урок к ассистенту, показывающему мои ремарки, штрихи, аппликатуру. На ассистентской «канве» я уже потом «вышиваю узоры. […]
Ещё одна не совсем обычная черта его уроков - особенность показа. Роль показа всегда велика у концертирующих артистов, которым трудно и скучно объяснять то, что постигнуто интуицией и талантом, расчленять и анализировать сложившийся двигательный автоматизм; им проще показать, сыграть, чтобы ученик усвоил и повторил исполненное. Огромное значение показу придавали Э. Гилельс, М. Полякин, В. Софроницкий. Ростропович иногда показывал ученикам отдельные технические приёмы и никогда - интерпретацию. Его виолончель почти не звучала на уроках. Конечно он играл, но обычно на фортепиано, аккомпанируя наизусть вместо концертмейстера, или показывая виолончельное интонирование в фортепианном варианте. С удовольствием использовал он такой вид показа, который условно можно назвать дирижёрским, то есть с помощью жеста, ассоциаций, голоса. Его исполнительский охват музыки, включающий дирижирование и пение, как бы переносился на виолончель, с виолончельной техникой соотносился и жест дирижера, и певческое дыхание. И получалось, что такая своеобразная психотехника, используемая Ростроповичем, раздвигала реальные физические возможности исполнителя и инструмента, помогала не только удобству игры, но и самой выразительности.
Совершенно оригинальным был «рецепт лечения» Ростроповичем трудного, строптивого ученика, неизменно помогавший преодолению педагогического тупика. Мастер обращался к испытанию эстрадой. Вот как он пояснял суть «рецепта»: «Эстрада - учитель. Она всё выясняет. Когда я в тупике, не понимаю ученика или он меня не понимает, обычно «закидываю» его множеством сочинений. Ещё, ещё. На эстраду, на эстраду. В такой эстрадной «мясорубке» учебных выступлений педагогическая «муть» сразу оседает. Потом переношу в класс спокойную работу».
Рискованное сочетание и непривычная последовательность элементов, внешнее пренебрежение к их точной выверенности, постоянное экспериментирование в поисках неожиданных творческих решений - все это превращало уроки в действо, сходное с постижением новой неизвестной музыки. Это была как бы цепь репетиций к концерту, в котором педагог выступал дирижером не оркестра, а единственного ученика. Большим стимулом для учеников являлись систематические классные концерты, которые Ростропович выводил за учебные рамки. Так, в январе 1967 года ученики дали целый цикл «Классическая и современная виолончельная музыка», а ранее в программу своего сольного концерта он включил «Бахиану» Вила-Лобоса, сыгранную им вместе с учениками.
Следует ли отсюда, что его педагогика была направлена лишь на воспитание артистов, что класс-коллектив превращался в виолончельную майстершуле? Нет, такой исключительной задачи Ростропович не ставил. Просто высокий артистизм сохранялся в его учениках и окрашивал всё, чем бы они не занимались по окончании обучения: игрой в оркестре или ансамбле, учительством, концертированием.
Для полного утверждения на педагогической стезе Ростроповичу не понадобилось много времени. Но и за этот короткий срок он сломал все стереотипы. Если у большинства выдающихся педагогов от начала этого рода деятельности и до появления первых концертирующих учеников проходило обычно не менее десятилетия, то Ростропович первых концертантов выпустил уже в начале пятидесятых годов. В 1953 году он получил звание доцента, чем, по свидетельству Г. Вишневской, гордился больше, чем другими высокими званиями, больше даже чем Государственной премией, в 1959 году он стал профессором».
Хентова С.М., Ростропович, СПб, «Культ-информ-пресс», 1993 г., с. 167 и 168-170.
