Философия
Отдельные философские парадигмы, метафоры и идеи…
Создание новых продуктов «для масс»Создание новых продуктов «для масс»
X
Софисты и софистика Древней Греции
««Софист» - термин сам по себе позитивный - означает мудрый, искушённый, эксперт знания». Его стали употреблять как негативный в особенности в контексте полемики Платона и Аристотеля. Некоторые, как Сократ, полагали знания софистов поверхностными и неэффективными, ибо у них отсутствовала бескорыстная цель поиска истины как таковой, взамен которой обозначилась цель наживы.
Платон подчёркивал особенную опасность идей софистов с моральной точки зрения, помимо их теоретической несостоятельности. На протяжении длительного времени историки философии безоговорочно принимали оценку Платона и Аристотеля, критикуя в целом движение софистов, определяя его как упадок греческой мысли. Лишь наше время сделало возможной переоценку исторической роли софистов на основе систематического пересмотра всех предубеждении, и можно согласиться с В. Иегером, что «софисты - это феномен столь же необходимый, как Сократ и Платон, последние без первых немыслимы».
В самом деле, софисты совершили подлинную революцию, сместив философскую рефлексию с проблематики физиса и космоса на проблему человека и его жизни как члена общества.
Доминантные темы софистики - этика, политика, риторика, искусство, язык, религия, воспитание, т.е. всё то, что ныне зовётся культурой. Именно поэтому с точностью можно утверждать, что софисты - зачинатели гуманистического периода в античной философии.
Этот поворот в философии может быть объяснён причинами двух порядков. С одной стороны, как мы видели, философия физиса в своём развитии исчерпала себя, все пути её были освоены мыслью, достигнув своих пределов. С другой стороны, в V века до н. э. появились социальные, экономические и культурные ферменты, способствовавшие росту софистики, в свою очередь последняя стимулировала развитие первых.
Вспомним также, что медленный, но неуклонный кризис аристократии сопровождался усилением власти демоса; массированный наплыв в города, в частности в Афины, метеков, занимавшихся торговлей, ломал установившиеся границы; благодаря контактам, путешествиям города становились частью мира все более обширного через новый опыт неизбежно сопоставлялись обычаи, привычки, законы эллинов с традициями и законами, во всем от них отличными. Кризис аристократии привёл к кризису arete, античной добродетели, традиционных ценностей, составлявших главное достоинство аристократии. Возрастающее влияние демоса и расширяющиеся возможности достижения власти подрывали веру в то, что добродетель связана с рождением, что доблестными рождаются, а не становятся, и на первый план выступает проблема достижения политического влияния.
Размывание узкого круга полиса и понимание противоречивости обычаев, традиций и законов предвосхитили релятивизм, породив убеждение, что нечто, считавшееся вечно ценным, в других обстоятельствах и в иной среде лишено такой ценности. Софисты замечательным образом сумели собрать всё типичное для своего времени, придав ему форму и голос. И это объясняет тот огромный успех, который они имели, особенно у молодёжи: ведь они отвечали на реальные потребности времени, обращались с новым словом и идеями, витавшими в воздухе, к молодым, которых уже не удовлетворяли традиционные ценности старшего поколения.
Всё это позволяет лучше понять некоторые аспекты софистики, получившие ранее негативную оценку.
1. Верно, что софисты, помимо поиска знания как такового, преследовали цели чисто практические, и для них существенно было искать учеников (чего не было у первых философов физиса). Равным образом верно, что практическая ориентация имела в высшей степени позитивный характер, поскольку именно софисты выдвинули на первый план проблему воспитания, и педагогическая деятельность, что приобрела новое значение.
Они провозгласили идею о том, что добродетель не даётся от рождения и не зависит от благородства крови, но основывается только на знании. Понятно поэтому, что для софистов исследование истины было равнозначно её распространению. Западная модель воспитания, основанная на принципе диффузии знания, но во многом обязана им.
2. Верно, что софисты взимали плату за преподавание. Это невероятно возмущало древних по той причине, что знание понималось как продукт бескорыстного духовного общения, занятия богатых и благородных людей, решивших уже свои жизненные проблемы: пространство времени для занятий истиной должно было быть свободным от насущных потребностей. Напротив, софисты занимались знанием как ремеслом и потому должны были требовать платы, чтобы жить, чтобы путешествовать и пропагандировать знание. Без сомнения, некоторые из них заслуживают порицания, но лишь за злоупотребления, а не за изначальный принцип, который стал много позже общераспространенной практикой. Софисты, таким образом, разрушили старую социальную схему, которая делала доступной культуру лишь для избранных слоев, открыв возможности культурного проникновения и в другие пласты общества.
3. Софистов укоряли в бродяжничестве, в неуважении к родному городу, привязанность к которому была для греков до этого времени своего рода этической догмой. Однако с противоположной точки зрения это же обстоятельство имело и позитивный результат: софисты сознавали узость границ полиса; раздвигая их, они стали носителями панэллинистического начала и, более, чем гражданами своего города, чувствовали себя гражданами Эллады. В этом смысле они смотрели даже дальше Платона и Аристотеля, идеальное государство которых было парадигмой города-государства.
4. Софисты провозгласили свободу духа в противовес традиции, нормам и кодификациям, продемонстрировав тем самым неограниченную веру в разум. По этой причине они заслужили именование греческих «просветителей».
5. Софистика не представляла собой единого круга мыслителей. Она представляет собой комплекс независимых друг от друга усилий, удовлетворяющих идентичным запросам соответствующими средствами. Каковы были эти запросы, об этом уже сказано. Что же касается независимых усилий, то необходимо выделить три группы софистов:
1) крупные известные мастера первого поколения, совсем не лишённые моральных ограничений;
2) так называемые «эристы», т.е. спорщики, настаивавшие на формальном аспекте метода, чем они и возбуждали негодование, ибо, теряя интерес к содержанию понятий, они утрачивали неизбежно и моральный контекст;
3) наконец, «софисты-политики», утилизовавшие софистические идеи, по современному выражению, в идеологический комплекс, а потому впадавшие в эксцессы различного рода, что нередко заканчивалось прямой теоретизацией имморализма».
Дарио Антисери, Джованни Реале, Западная философия от истоков до наших дней. Античность. Средневековье, СПб, «Пневма», 2003 г., с.80-83.
