Искусство и наука именно как интуитивный / творческий акт по А.К. Воронскому
«В нашу пору со стороны писателей и критиков так называемого левого фронта («Леф», «Горн», сюда следует отнести и формалистов) ведётся довольно энергичная литературная кампания против толкования искусства как творческого акта. «Творчество», «интуиция», «вдохновение» подвергаются злостному осмеянию: одни считают эти понятия буржуазными и дворянскими, другим они кажутся ненаучными. Их пытаются заменить «работой», «мастерством», «ремеслом», «энергичной словообработкой», «приёмом», «техникой», «деланием вещей».
Такие и подобные попытки находятся, однако, в явном противоречии с фактами, установленными и психологами, и художниками. Противоречит им и то, что пишет Л.Н. Толстой о Михайлове (Михайлов – один из персонажей романа «Анна Каренина» - Прим. И.Л. Викентьева). В самом деле, художника несколько раз осеняет «вдруг»; стеариновое пятно вдруг дало новую нужную позу в фигуре, новая поза вдруг помогла вспомнить подбородок купца, который оказался как нельзя более кстати, и, наконец, Михайлов вдруг твёрдо познал, что фигура «определена». Интуицией, вдохновением, творчеством, чутьём мы называем мнение, истину, сумму представлений, идей, в которых мы уверяемся, минуя сознательное аналитическое мышление. В интуиции нужные идеи и мнения образуются в сфере подсознательного, они всплывают на поверхность сознания именно вдруг, непосредственно, неожиданно. Они не являются простой игрой чувств и воображения. Мы знаем, мы чувствуем, мы чуем, что это так, но знание добыто не с помощью логики.
Если такова природа интуиции, а она такова, то в рассказе Л.Н. Толстого о творчестве Михайлова мы имеем типичнейший пример художественной интуиции. Особенно в этом убеждает то, что художник вдруг почувствовал, почуял, внутренне понял, что фигура определена. Художник потом может осмыслить, логически обосновать, почему фигура «определилась», может оказаться не в состоянии этого сделать, но первоначально, но в основе это «вдруг» является решающим. Оно руководит художником, оно прекращает поиски, колебания, и он начинает дальше уверенно, твёрдо и быстро работать. Процесс творчества далек от сомнамбулического состояния, он протекает целиком «в здравом уме и памяти». Дальше Л.Н. Толстой подчёркивает, что Михайлов «не мог работать, когда был холоден» и когда был «слишком размягчён» и «слишком видел всё»; своеобразие творчества только в том, что оно происходит не обычным путём логических размышлений. В интуиции нет ничего божественного, мэт-эмпирического. Интуиция художника начинает свою работу гораздо раньше, с восприятия, с собирания материала. [...]
Разумеется, художник, бессознательно производя такой отбор, делает то, что свойственно каждому смертному. Каждый из нас часто выбирает бессознательно и выбирает не всё. Представления человека о мире складываются из впечатлений, получаемых от внешнего мира и перерабатываемых в зависимости от склада, от характера данного человека. Он воспринимает только то, на что обращено его внимание, внимание же обусловливается заинтересованностью, направляемой классовой средой. Особенность художника заключается только в том, что он бессознательно выделяет, примечает только типическое и это типическое представляет не отвлеченно, а конкретно, предметно, в образах. Во избежание недоразумений скажем нашим ратоборцам, выступающим против интуиции в художественном творчестве, что научное творчество тоже покоится в значительной мере на ненавистной им интуиции.
Научные предвидения В.И. Ленина, несомненно, связаны с работой интуиции: недаром говорят и совершенно справедливо, что т. Ленин обладал огромным политическим чутьём, т.е. интуицией. Множество научных открытий сделаны сначала интуитивно. Аксиомы математики интуитивного происхождения. Интуиция может быть истинной, может оказаться ошибочной. Правильные прозрения древних греков, которые были более интуитивны, чем рассудочны, доказаны позднее и подтверждены анализом, опирающимся на опыт (атомистическая теория, изменчивость и т. д.); наоборот, другие интуиции наши оказались иллюзорными (свобода воли). Но и в искусстве интуитивные истины тоже могут быть подтверждены или опрокинуты с помощью аналитического рассуждения. Критика есть не что иное, как перевод произведения с языка интуиции на язык логики. Первым критиком по отношению к своему произведению является сплошь и рядом сам художник. Но в самом процессе создания художником Михайловым рисунка (стеариновое пятно - новая поза - подбородок купца, уверенность, что фигура определена) анализ, рассуждения отсутствовали. Словом, интуиция присуща и художнику, и ученому, но у ученого она занимает подчиненное место, а у художника главное. Особенность искусства - в образе. Образ создаётся преимущественно интуитивно. Великие художники владели огромным даром интуиции.
Гений Л.Н. Толстого могучими корнями уходит в интуицию. Вспомните рассказ Блока, как он писал поэму «Двенадцать». Способность художника к перевоплощению, основная для него, целиком интуитивна. Как Толстой мог написать своего поразительного «Холстомера» без интуитивного проникновения в него? Часто приходится слышать от художников утверждения, что они не знают, какие идеи они хотели выразить в своих произведениях. Это потому, что свои интуитивные открытия они не могут перевести на язык логических, аналитических рассуждений.
Слова Пушкина, что поэзия должна быть глуповата, относятся прежде всего к интуитивному дару. История искусства знает несметное количество случаев, когда художник выражает в своём произведении одно, а логически толкует его иначе: анализ, логика расходятся с интуицией. Образцом служат «Мёртвые души».
Эпиграф к «Анне Карениной» противоречит и не подтверждается произведением. Художник Толстой постоянно спорит с Толстым проповедником и мыслителем. Не надо особо пояснять, художественная интуиция требуется не только от писателя, но и от читателя. Если бы наши рационалисты полагали сказать, что для художника одной интуиции недостаточно, что интуитивные истины должны проверяться аналитическим способом, что интуицию нужно приводить в гармонию с рассудком, против такой постановки вопроса возражать не следовало бы. Интуиции «слепы», они «без языка», они могут быть ложными.
Идеалом художественного типа является художник, в котором богатый дар интуиции сочетается с тонкой аналитической способностью. Таким был Гёте, в наше время Анатоль Франс.
Неверно также утверждение, что интуиция по своей природе противоположна рассудочной деятельности или что рассудок убивает интуицию. Противоположность известная тут есть, но она, как и все противоположности в мире, относительна: ведь интуиция есть не что иное, как истины, открытые когда-то с помощью опыта рассудка предшествовавшими поколениями и перешедшие в сферу подсознательного. Но если художник с одной интуицией слеп, то художник, который попытался бы создавать свои произведения, опираясь исключительно на «прием», «технику» и т. д., импотент: он не смог бы создавать, он вращался бы в кругу отвлеченных понятий, но не образов. Большинство тенденциозных произведений создаётся таким именно путём.
Нынешний техницизм и рационализм, в вопросе об искусстве стремящийся заменить «вдохновение», «творчество», «интуицию» «целесообразным конструированием вещей», «приёмом», питается сложными общественными настроениями. Для одних форма, приём, техника сделались самодовлеющими и единственными потому, что содержание нашей советской действительности им слишком чуждо. Это - точка зрения цеховых специалистов, как правильно отметил тов. Бухарин. Они слишком оторвались от содержания нашей эпохи. Другие, из левого лагеря, слишком увлечены техницизмом нашего века. Машиностроение и электрификацию они хотят ввести и в искусство, не считаясь с природой искусства. Им кажется, что произведение можно так же «построить», как любую машину…»
Воронский А.К., Об искусстве, в Сб.: Опыт неосознанного поражения: модели революционной культуры 20-х годов / Сост.: Г.А. Белая, М., «Российский государственный гуманитарный университет», 2001 г., с. 329-333.
