«Вот как чаще всего характеризуется «поединок роковой» искусства и науки.
Наука работает понятиями, искусство - образами. Это значит: наука - абстрактна, искусство - конкретно. Наука имеет дело с миром логическим, искусство - с миром чувств. Наука разрабатывает законы; искусство строит из живой плоти. В науке - формулы, в искусстве - формы. В науке - логика, в искусстве - воображение. Наука размышляет, искусство переживает. В науке - расчет, в искусстве - эмоция. В науке - цифры, в искусстве - цветы. Наука бесстрастна. Искусство, наоборот, живет страстями. Наука - рациональна, искусство - интуитивно. Наука живёт отвлечениями; искусство, напротив, - в запахах, красках, в ощущениях, чувствах.
Число таких параллелей можно было бы увеличить. В этом нет надобности. И приведённых достаточно, чтобы показать успевшие стать банальными антагонизмы между искусством и наукой.
На их основе и возводится обычно учение об искусстве как области чистой интуиции, где роль «разума» сведена к нулю. Этой схеме нельзя отказать в эффектности, но, если принять её всерьёз, надо будет принять также вывод, подсказанный Толстым: человек имеет два самостоятельных, изолированных «органа» мышления: разумный, рациональный, логический, приводящий к построению науки, и чувственный, внеразумный, иррациональный, приводящий к построению искусства.
Вывод этот приводит к разрыву человеческого сознания, к разобщённости человеческих чувствований от его мыслей, к изоляции мышления логического от мышления образного, к противопоставлению «интуиции» - «разуму». Но что есть разум и что есть интуиция? Совершенно очевидно: наши споры об искусстве приводят нас к постановке основной гносеологической проблемы: о характере познания теоретического и художественного. На этом простейшем примере обнаруживается глубочайшая связь философии как системы научного знания с художественным творчеством как системой знания эстетического.
При анализе научного мышления бросается в глаза поверхностность положения, утверждающего обособленность «чувства» от «мысли». Нет такого научного мышления, которое было бы оторвано от «чувственности» не только как сопровождающего ряда, но как источника самой мысли.
Мы разумеем мышление не в виде абстракции, но как процесс, происходящий в организме именно конкретном, с плотью и кровью, движущемся, переживающем. Старая психология, атомизировавшая психику, делила её на обособленные «силы» - разум, волю и чувство. Она изолировала их одну от другой. Согласно такому представлению эти «силы» вели как бы раздельное существование, лишь помогая друг другу в случаях необходимости. Эта триада вызвала к жизни другую: «истину», «добро» и «красоту», - в точности соответствовавшую указанным трём силам. Л. Толстой в своём учении об искусстве целиком стоит на почве старой психологии, ныне потерявшей кредит. Красота, искусство, по его убеждению, были созданием «чувства». Уже Плеханов подчеркнул, что областью искусства являются не только «чувства», но и «мысли». Но если это так,- а это бесспорно так,- колеблется самое понятие «чувства» как той части человеческой психики, где как бы локализуются корни искусства. А ещё задолго до Плеханова, А.А. Потебня в своей работе «Мысль и язык» убедительно показал, что чувства не только сопровождаются мыслью, но и находятся от неё в зависимости. «В этом можно убедиться, сравнив проявления чувства и воли в людях разных степеней развития. Развитие ума порождает новые чувства и стремления и подавляет старые».
Изоляция «чувства» от «мысли», приписывание чувствам самостоятельного существования в человеческом сознании не может быть оправдано в свете современных знаний о психике как об единстве. Именно единством многообразия и единством противоположностей является психика. Это есть последнее и самое убедительное слово современной науки. Психика рассматривается как живое движение, как непрерывный меняющийся процесс, где чувства и ощущения порождают мысли, где мысли в свою очередь вызывают чувства и эмоции. В том акте, который называется познаванием, чувства связаны с мыслью, мысль движется, сопровождаемая чувствами, освещённая ими, получая от чувства либо усиливающие, либо ослабляющие импульсы. При старом, атомистическом, мозаическом понимании психики мыслительный процесс как проявление «разума», особого «начала» в человеческой «душе», казался изолированным, параллельным потоку чувств, порождаемых другим началом «души»».
Полонский В.П., Из книги «Сознание и творчество» / На литературные темы. Избранные статьи, М., «Советский писатель», 1968 г., с. 365-367.