«В конце 1957 года в Москву в Президиум Академии наук СССР пришёл запрос из Стокгольма из Нобелевского комитета с предложением выдвинуть на Нобелевскую премию главного конструктора, запустившего на орбиту искусственный спутник Земли. Не анонимного, естественно, а с именем, отчеством, фамилией и всеми биографическими данными. Предложение формулировалось в сослагательном наклонении; если советские академики сочтут возможным выдвинуть кандидатуру создателя спутника, то, получив такое обращение, Нобелевский комитет, скорее всего, отнесётся к нему положительно. Министр Устинов и президент Академии наук Несмеянов пришли к отцу (Н.С. Хрущёву – Прим. И.Л. Викентьева) советоваться.
- Кого же вы предлагаете назвать? - поинтересовался он.
- Королёва, естественно, только придется его рассекретить, - считали министр и академик.
- Дело тут не в секретности, и Королёв, естественно, заслуживает награды, но что же делать с остальными членами Совета главных конструкторов? - засомневался отец.
- Нобелевские премии не присуждаются большим группам учёных, один-два, максимум три автора, - пояснил Несмеянов.
- Вот видите! - оживился отец. - Они хотят за нас выбирать, кого награждать, а кого нет. Естественно, исходя из собственных политических интересов, как и мы исходим из своих, присуждая Международные Ленинские Премии мира (тогда эта премия называлась Сталинской. – Прим. И.Л. Викентьева).
Мы наградили всех поровну (отец имел в виду главных конструкторов, членов Совета), стоит выделить кого-то одного, как они перессорятся между собой и работа встанет. Тогда все мало-мальски важные участники спутниковой эпопеи получили высшие государственные награды, им присудили Ленинские премии, никого не обидели. Самые главные конструкторы - члены Совета главных конструкторов вдобавок к орденам и премиям получили от правительства в подарок ещё и по даче, двухэтажному каменному особняку. Их выстроили по единому проекту на Успенском шоссе, близ посёлка Жуковка. Вот только Сергей Павлович отказался жить рядом с коллегами в коммуналке, попросил построить дом поближе к фирме, по соседству с ВДНХ. Эту улицу потом назвали именем Королёва.
Отец предложил поблагодарить Нобелевский комитет за лестное предложение, но разъяснить им, что в запуске спутника принимали участие большие коллективы, весь советский народ, выделить из них одного-двух просто невозможно.
Так, не начавшись, закончилась нобелевская эпопея Королёва.
Королёв на отца смертельно обиделся. Его можно понять. Но можно понять и отца. Королёв, руководитель головной организации, Председатель Совета главных конструкторов своей волей, энергией, гением, если хотите, объединил воедино десятки различных организаций, сотни личностных амбиций, тысячи людей. То, что его называли в газетах Главным Конструктором с большой буквы, так же, как Келдыша - Главным Теоретиком, все принимали как должное, оба - они и есть Главные. Главные, но не единственные.
Великий с большой буквы конструктор Валентин Петрович Глушко и без Нобелевской премии Королёву не раз повторял: Мои двигатели любую жестянку в космос вынесут. Пусть Сергей (Королёв) попробует обойтись без них.
- И без моей системы управления и стабилизации, - возмутился бы Николай Алексеевич Пилюгин.
- Все вы ничего не стоите без моих гироскопов, - вторил бы ему Виктор Иванович Кузнецов.
- Попробуйте обойтись без радиокоррекции и вообще без связи, - задал бы чисто риторический вопрос главный радист Михаил Сергеевич Рязанский.
- Сергей думает, что старт построить проще, чем его ракету, - не выдержал бы обычно не склонный к конфликтам Василий Павлович Бармин».
Хрущёв С.Н., Никита Хрущёв: Реформатор, М., «Время», 2010 г., с. 527-528.
