«Наше время создало «писателей», не написавших своей рукою ни строчки.
Это так называемые «бывалые люди», то есть люди с интересными биографиями, и действительно, возможны и нужны их книги, пусть не ими написанные, книги, где интересны факты, интересна и личность автора и т.д., хотя писал - другой, о чём мы предупреждены. Есть же, скажем, книга Жерара Филипа и много других в этом роде... Но тут другой случай. Людям нужны именно литературные лавры, больше, чем всякие партизанские и прочие регалии. Они лезут в писатели. И - вылезают.
Так было с Вергасовым. Первую повесть свою он напечатал в журнале, и там была строчка: «Литературная запись такой-то». Потом, при отдельном издании, строчка «выпала»; «такая-то» писала письма в инстанции, назревал скандал. Вергасов кинул ей денег, «послал», выражаясь современным языком. Для второй и третьей книг он нашёл кого-то посговорчивей - только за деньги, без имени, как в своё время Д. Медведев нашёл бедного студента с Трифоновки, который в этот день принёс от него в клюве шестьсот рублей, тогдашних 6 тысяч - огромные и спасительные деньги. (По выходе от него с «суммой» в кармане зашёл напротив, на Арбате же, в диетический магазин и домой, на рифоновку, приехал гружённый продуктами, с полными сумками, что тогда было совсем просто.)
Дальше Вергасов едет в Москву, переезжает. Сначала - обмен, потом квартира в доме на Черняховского, и уже дача, и он зам. секретаря парткома в Союзе, и друг Маркова и многих других писателей, то есть пустил корни, уже - полноправный писатель, маститый, не хуже других...
А в Крыму остаётся его друг-врач, приятель-соперник (что очень типично для людей этого толка), тоже партизан, разведчик и писатель С., и у них свои «сложные отношения», и оба выпускают книги, написанные чужими руками, и ревнуют к чьим-то успехам, и что- то «устраивают».
И сколько же таких в нашем СП! Это поистине порождение нашего времени и системы, где можно преуспевать за счёт... чёрт его знает за счёт чего. Где не талант, не собственное мнение, не культура (какая уж там культура!), а умение двигаться в бюрократических лабиринтах, использовать и сильных, и слабых, эксплуатировать ситуацию и т.д. - могут дать человеку место в жизни, в том числе и место в писательской среде! «Сильные» в данном случае - это покровители (типа, скажем, Павленка, который и вывел на орбиту Вергасова), а «слабые» - это те литераторы, которые в силу разных причин берутся за негритянскую работу и пишут, создавая мифических писателей нашего времени.
А такой человек, как недавно умерший Мдивани! Говорят, на него всю жизнь работали негры; называют какого-то Гольдмана или Гольдберга...
А печальной памяти Суров, начинавший в соавторстве с Шейниным, сталинградским журналистом, потом вычеркнувший вовремя «лишнюю» строчку (совсем как Вергасов!), а далее уже продолжавший с соавторами безымянными...
Это же - чисто «наше» явление, этого не было никогда и нигде, только - у нас, на фоне сумасшедшего морального хаоса, когда перепутаны, упразднены, подменены все ценности!
А знаменитый поэт, страшно назвать имя, много лет публиковавший - под своим именем - переводы, которые делала за него, получая 50%, Мирра Рапопорт...
И никто из них не боялся огласки, во всяком случае, не очень боялся. Когда сталинградский Шейнин попробовал подать на Сурова в суд, его вызвали в обком: «Ты что, дорогой товарищ? Хочешь скомпрометировать пьесу на партийную тему, то есть тем самым - партийное дело?» Речь шла о пьесе «Далеко от Сталинграда», поставленной Лобановым в Ермоловском театре. Спектакль был замечательный. А Шейнин утёрся. Время было не его, время - Сурова.
Гребнев А.Б., Дневник последнего сценариста, 1942-2002, М., «Русский импульс», 2006 г., с. 220-221.
В. Трунин писал за С. Цвигуна и имел от него звания, регалии и прочее, кроме денег, т.е. то, что Цвигун мог дать бесплатно, достаточно было одного слова... Однажды Цвигун за чашкой чая спросил у Трунина, каковы его творческие планы. «Собираюсь писать то-то и то-то», - рассказал Т. «А кто автор?» - спросил Цвигун».
Гребнев А.Б., Дневник последнего сценариста, 1942-2002, М., «Русский импульс», 2006 г., с. 230.
И позже в 1988 году:
«Какие сюжеты пропадают! Вот ещё один! Юра Карасёв, учившийся с нами в Литинституте, небесталанный, пьющий и добрый (в отличие от пьющих - злых) в своё время попал в «негры» к Рашидову и так и остался до конца в этой роли, больше ничего не написав - пять или шесть, или сколько их там, романов Рашидова, и вот вся его жизнь - с правительственными особняками в Ташкенте, личным поваром, коньяками и фруктами.
Что касается гонораров, то не знаю, как уж у них там было - отстегивал ли Рашидов половину или платил натурою - за казённый счёт - как Цвигун Вадиму Трунину. Скорее всего, Карасёв Юра довольствовался гонорарами переводчика, что тоже составляло немалую сумму».
Гребнев А.Б., Дневник последнего сценариста, 1942-2002, М., «Русский импульс», 2006 г., с. 400.
