«Художники Возрождения отказались от топографической (в своей основе - религиозной) композиции фигур и деталей, стирающей их индивидуальность.
Ренессансная композиция - это композиция характеров. Каждая фигура «Афинской школы» (знаменитая фреска Рафаэля - Прим. И.Л. Викентьева) - индивидуальная, неповторимая фигура, обладающая своей ценностью, своим эффектом, она закончена и выражает свою страсть, свою идею. Композиция образов - это композиция идей, их противопоставление (упомянем только рафаэлевский «Диспут») - их связь. […]
Вернёмся к определению творческой мощи как скалярной величины. Это только первое, приближённое определение. Дело в том, что гений Возрождения вносил наибольший вклад в определённый жанр искусства, в определённую область науки, и, следовательно, мощь гения обладает направлением, в зависимости от которого она реализуется в большей или в меньшей степени. Она находит аналогию не столько в скаляре, сколько в тензоре. И, тем не менее, существует некоторая мера воздействия гения на цивилизацию, позволяющая взять в одни скобки великих художников, скульпторов, зодчих, поэтов и философов Возрождения, увидеть специфику гения Возрождения, ответить на вопрос: почему эта эпоха была эпохой гениев?
Каждое выдающееся произведение науки, философии, искусства в любом его жанре становится событием истории цивилизации в целом, оно воздействует на все близкие и более отдалённые области культуры прямо или опосредованно.
Вероятно, общим определением гения служит отсутствие границ: эффект гениального произведения распространяется как угодно далеко в пространстве знаний, эмоций, методов, практических результатов и как угодно далеко во времени; понятие гения связано с понятием бессмертия его произведения.
Но тут - ещё одно условие: эффект гениального произведения - это не только вклад, прибавка, добавление в систему знаний, эмоций, методов и результатов, образующих пространство культуры, но и изменение сил связи в этой системе, изменение идеалов познания и творчества, логики, точек отсчёта в аксиологических оценках, стиля мышления.
Это не просто переход от одной точки к другой в пространстве культуры, а изменение метрики и изменение размерности.
Гениальные произведения создают новые критерии ценностей, новые нормы логики, новые проблемы науки, иначе говоря, меняют бесконечные ансамбли, исходя из их локальных элементов. Такой «топологический», т. е. необратимый, эффект делает гениальное произведение бессмертным.
Гениальные произведения Возрождения были этапами необратимой эволюции культуры в целом не потому, что они принадлежали универсальным гениям. Наоборот, внутренняя логика каждого жанра, меняясь, требовала выхода в другие жанры, требовала универсальности. Для Возрождения характерна явная форма такого выхода. Нельзя было не видеть, что «Божественная комедия» изменила моральные и эстетические каноны, критерии роли человека в мироздании и обществе, что «Афинская школа» изменила взаимное отношение философских концепций, критерии истины, связь истины и красоты, что она увеличила многоплановость мира и его научного и эстетического отображения. Это произведения, где бесконечные ансамбли - идеи - меняются в форме конкретных, конечных образов.
Такое соотношение характерно для гениальных произведений всех времен и народов. У Достоевского через локальную сцену в провинциальном трактире просвечивает вечный конфликт бесконечной вселенской гармонии и индивидуальных судеб. Художественное творчество, сливаясь с научным, делает то, что сделал Галилей, показавший в «Беседах», как бесконечность становится сенсуально постижимой при свёртывании полоски в кольцо, в многоугольник с бесконечным числом сторон.
Рассказывают, что, выслушав реплику Эренфеста о волновой механике де Бройля: «если это так, то я ничего не понимаю в физике», Эйнштейн ответил: «В физике ты понимаешь, ты не понимаешь в гениях».
Эренфест был блестящим физиком-теоретиком. Он понял, что новая теория не вмещается в старые логические нормы, что она требует перехода к иным, более общим представлениям, но не сразу отважился идти так далеко. Эйнштейн понимал, что прерогатива гения - это преобразование бесконечных ансамблей на основе эксперимента, в котором участвуют конечные объекты наблюдения.
Важно подчеркнуть, что уход в бесконечность включает уход в прошлое, переосмысление прошлого.
Эйшнтейн создал новый угол зрения на прошлое познание, основу его ретроспективной переоценки.
Кузнецов Б.Г., Идеи и образы Возрождения (Наука XIV – XVI веков в свете современной науки), М., «Наука», 1979 г., с. 192 и 194-196.
