«Международный математический союз, членом Исполнительного комитета которого я сейчас (до августа 2002 г.) являюсь (а был даже и вице-президентом), демократическим голосованием своей Ассамблеи принимает важные для оценки математиков во всём мире решения, например, о переводе той или иной страны из одной «категории» в другую.
Это деление на категории (от первой до пятой) было введено в начале XX века, во времена Пуанкаре и Гильберта, по простому принципу: в некоторых странах один серьёзный математик - их включили в первую категорию, и так далее до пятой включительно, а больше пяти математиков мирового класса в одной стране «не бывает».
При различных международных голосованиях страны разных категорий имеют разное число голосов, так что принадлежать к той или иной категории практически важно (меняется и членский взнос страны). При обсуждении перевода страны в категорию повыше предъявляется список работ, опубликованных этой страной в предыдущие годы.
Рассматривая эти списки, я заметил, что была бы нужна нулевая категория: огромное большинство опубликованных работ не заслуживало публикации. В разных случаях у меня получались, в зависимости от критериев, немного разные статистики, но в среднем число напрасных публикаций оказывается большим 90% (возможно, мировое среднее - 99%).
Статьи, нужные прежде всего их авторам для карьеры и трудоустройства, легко опознаются по названиям (вроде «Об одном свойстве одного решения одного дифференциального уравнения»).
Именно к поощрению или прославлению такого рода массовой деятельности чаще всего приводят принимаемые «демократическим большинством» решения (включая даже присуждение самых престижных наград, вроде Нобелевских - чтобы не говорить о математике - премий): ведь это демократическое большинство как раз и состоит из занимающихся «одним свойством...» так называемых «узких специалистов».
Они распространяют легенду, будто в наш век никто и не может понимать больше, чем один узкий вопрос (об особенностях строения мизинца левой ноги у обезьян такого-то вида, живших в таком-то тысячелетии). И никакие попытки вернуться к более широким точкам зрения не оказываются успешными: ведь люди яростно отстаивают интересы своего клана и свои собственные.
Я даже решил, в конце концов, публиковать свои личные мнения о заслуживающих внимания работах, так как научный вес мнения одного человека легко может в описанных условиях быть больше, чем подлинная (научная, а не рекламная) ценность «демократических» решений целых научных комитетов этих «специалистов. […]
Мнение одного Ньютона или Пуанкаре может значить больше, чем голосование десятков Лейбницев или Харди».
Арнольд В.И., Что такое математика?, М., МЦНМО, 2004 г., с. 29-30.
Отличия бытового и научного мышления
