Высказывания о творческих личностях
Различные высказывания, мнения о творчестве и творческих личностях…
X
Творческий гений по Бенедетто Кроче
«… тезис Кроче, растравил душу не одному критику. «Нет человека, который бы не был, каждый по своему, поэтом».
Великие артисты отличаются от простых смертных не качественно, а количественно. Если бы дело обстояло иначе, не было бы ценителей, как, впрочем, и шедевров искусства. Сам факт их понимания и оценки говорит о том, что у публики есть хоть грамм того, чем обладает стократ больше великий художник.
Кроче попытался доказать этот тезис в виде теоремы, включив в неё понятия «творческого гения» и «репродуктивного вкуса».
Теорема такова. Предположим, некий господин А ищет экспрессию, чтобы выразить впечатление, которое он чувствует. Пробы, одна за другой оставят его неудовлетворённым, пока, наконец, не будет найдена точная форма, она-то всё и прояснит: «На мгновение его поразит эстетическое наслаждение от встречи с прекрасным. Убогое, безобразное, вместе с неизбежным спутником - разочарованием, было тем препятствием, которое не могла одолеть эстетическая активность. Но в итоге триумф очевиден и объясним тем, что прекрасное раскрылось навстречу активной экспрессии» («Эстетика», с. 150). Ясно, что этот пример типичен, его можно умножить в любой из областей искусства. Теперь другой господин В погружается в стихию вербальной, музыкальной или графической экспрессии господина А. Если последнему удалось выразить себя отчётливо и адекватно, то и В прочувствует экспрессивную силу красоты.
Возникает проблема: иные работы, оцениваемые художником высоко как удавшиеся, публика и критика не воспринимают как шедевры, и наоборот, успехом часто пользуются те сочинения, по поводу которых сам автор невысокого мнения. Значит ли это, что тезис ошибочен? Нет, отвечает Кроче, это лишь значит, что одна из сторон заблуждается: либо художник, либо публика или критика. В первом случае мы имеем продукт экспрессии, недостаточно созревшей. Во втором - теоретические предрассудки, но в обоих случаях - факты случайной этиологии, а не структурные причины. […]
Из теоремы следует, что «оценивающая активность, когда критикуют, признают или не признают образ прекрасным, должна быть идентична продуктивной. Различие относится только к обстоятельствам, ибо сначала речь идет о творении, а в другом случае, о воспроизводстве. Оценивающая активность называется вкусом, активность продуцирующая - гением: гений и вкус, стало быть, по существу идентичны» («Estetica», с. 152).
Страница, где речь идёт о перевороте в эстетике, даёт нам, возможно, как в стоп-кадре, образец стиля мышления Кроче. Воздвигая пропасть между гением и вкусом, разве можно понять общение и оценку? «Как можно судить о том, что нам чуждо? Произведённое одним типом активности может ли быть предметом оценки тем, чья активность решительно иного плана? Чтобы понять великого гения-художника, надобно быть маленьким гением-критиком, соотношение сил, скажем, десять к ста, но все же первому необходима поддержка второго, чтобы достичь определённых вершин, значит, природа творчества того и другого та же самая. Чтобы судить о Данте, нужно быть на его высоте.
Эмпирически понятно, что мы не Данте, а Данте не мы, но, по крайней мере, в момент созерцания и восхищения наш дух не может не слиться с его духом, став одним. По сути только в таком тождестве и скрыта возможность для наших душ, одолев ограниченность, стать великими, хоть на миг ощутить универсальность духа» («Эстетика», с.154-155).
Отбиваясь от критиков, Кроче отстаивал свою позицию: «Я не просто отождествляю два способа поведения, которые в обыденном языке называют гением и вкусом (вкушающим созданное). Я лишь говорю, что и тот и другой причастны к одному и тому же типу духовной активности...
Разве не очевидна разница между тем, кто написал «Отелло», и мной, который читает и. оценивает этот шедевр? Но, с философской точки зрения, акт творения и понимающий взгляд на него идентичны, если говорить о качестве, а не о количестве. Та небольшая доза фантазии, которая есть у меня, ведь просто необходима иному Шекспиру, такое уподобление нужно, чтобы сочинить и разыграть перед самим собой жуткую трагедию страсти Отелло. Шекспиру нужен я и другие, как я, чтобы подняться на вершину, с которой все будет видно... Я и автор «Отелло» сделаны из одной эстетической субстанции, пусть она разделена меж нами непоровну, но и разные обстоятельства запрашивают от нас дозы неравные» («Проблемы эстетики», с. 467). […]
Положение Кроче о взаимообусловленности гениальности и вкуса, ренессансное в генезисе, логически вполне приемлемо. Однако эмпирически знакомые всем факты неприятия публикой таланта (когда лишь смерть удостоверяет потерю гениальной личности), либо одного гения другим заставляют искать причины внелогического характера. Скажем, непонимание и неприятие Толстым Шекспира дает повод предполагать наличие разных экспрессивных систем, культурных типов гениальности и вкуса, соответствующих различным эпохам, культурам, этносам. Но, по-видимому, социальный аспект искусства мало занимал Кроче. Более того, в едином эстетическом пространстве с системой абсолютных ценностей ему виделось преодоление конфликтов современного мира, тоскующего по гармонии прекрасного».
Мальцева С.А., Философско-эстетическая концепция Бенедетто Кроче. Диалог прошлого с настоящим, СПб, 1996 г., с. 37-39.
